Оксана Катаргина

В 38-томном деле о жестоком убийстве в Удмуртии 4-летнего глазовчанина сотни страниц — это многочисленные допросы лиц нетрадиционной сексуальной ориентации. Также были допрошены несколько свидетелей, которые позже почему-то отказались от своих показаний. Все они ставили под сомнение причастность к совершению преступления 50-летней Елены Куницыной. Изначально многие были убеждены, что тело ребенка, скорее всего, подкинули. Однако присяжные посчитали иначе. Могли ли они ошибиться?

Адвокат Елены Куницыной, признанной судом присяжных виновной в убийстве 4-летнего глазовчанина и приговоренной к 13 годам и 3 месяцам лишения свободы, пытается обжаловать обвинительный приговор Верховного суда УР в Верховном суде России. Добиться этого ей будет совсем не просто.

Между тем в СМИ не попало множество противоречивых фактов. «Признательные показания давала под давлением полицейских и сокамерниц», — заявляла подсудимая Елена Куницына во время последнего слова, перед тем как суд вынес ей обвинительный приговор на основании вердикта 12 присяжных.

На протяжении всего процесса адвокат Елены Куницыной Марина Ермолаева лишь намеками пыталась донести эту информацию до присяжных заседателей, поскольку в суде с их участием напрямую говорить об этом было запрещено. Однако главный вопрос, почему подсудимая во время следствия признала свою вину, если не совершала убийства, мучил, наверное, всех, в том числе и меня.

«Мы доказывали на процессе, что с ней работали два оперативных сотрудника, начальник и замначальника отдела, они работали с ней двое суток, и днем и ночью, чтобы она начала давать признательные показания. Ей не давали спать, притом они сами представили документы, что у нее была ОРВИ, температура и высокое давление, — рассказала адвокат. — В итоге мы подняли все журналы ИВС, они с ней работали так: два часа с ней беседуют, отправляют, час ей поспать не дают даже, снова поднимают, снова работают».

В результате сторона защиты ходатайствовала о суде с участием присяжных заседателей.

Среди присяжных по делу Куницыной было трое мужчин и девять женщин. В подавляющем большинстве это были люди примерно от 40 до 60 лет. Во время всего процесса они вели себя очень сдержанно и внимательно изучали все представленные им материалы дела. Как мне сказали, это были незнакомые между собой люди абсолютно разного рода занятий: аудит, бухгалтер, водитель, а также пенсионеры и женщины, имеющие детей. Представителям СМИ, кстати, своими публикациями, выходящими в свет из зала суда, каким-либо образом воздействовать на присяжных было запрещено, чтобы не влиять на процесс. Поэтому через СМИ доносилась лишь та информация, которую суд рассматривал в присутствии присяжных. Всё прочее — допросы и показания, исследуемые без присяжных, — осталось «за кадром».

К примеру, во время тех же прений Марина Ермолаева говорила о том, что ее подзащитная проходила полиграф в качестве свидетеля, после того как обнаружила труп ребенка. По результатам этой проверки к убийству ребенка Елена Куницына непричастна.

Адвокат подсудимой обратила внимание на тот факт, что тело мальчика нашли чистым, а одежда, как она сказала, была застиранной. Но допросить при присяжных специалиста — доктора медицинских наук, способного что-то объяснить по этому поводу, ей не удалось. Показания эксперта остались неоглашенными.

Во время допроса в суде приглашенный стороной защиты специалист дал понять, что при тех погодных условиях (средняя температура воздуха тогда составляла +14... +16 °С), которые были в период с момента убийства (21 апреля 2015 года) до дня обнаружения тела (2 мая 2015 года), труп в том состоянии, в котором было обнаружено тело мальчика, сохраниться не может. Кроме того, по словам мужчины, кровь человека от тех ножевых ранений, которые были обнаружены у ребенка, должна была залить чуть ли не всю близлежащую территорию. Однако на месте, где нашли убитого, было всего лишь около пяти кровавых пятен на заборе и около пяти — на бане. По версии же следствия, тело мальчика сохранилось в таком виде из-за оставшегося на земле снега, а следы крови успели впитаться в землю.

Тем не менее, как посчитал судья Верховного суда УР Владимир Красноперов, информация, озвученная специалистом, оспаривала показания экспертиз, проведенных стороной обвинения. По этой причине при присяжных мужчину допрашивать не стали.

Впрочем, не менее интересная картина разворачивалась и за пределами зала суда. В коридорах во время перерывов участники процесса часто оживленно общались между собой. О том, что подсудимую заставили признать вину, практически с первых дней говорила ее знакомая, которая не пропустила ни одного заседания по этому делу. Неоднократно она рассказывала, что изначально в качестве убийцы разыскивали мужчину, к тому же, как выяснилось позже, на ладошке мальчика был обнаружен мужской генотип. У следствия же на этот счет своя версия: ребенок в тот день мог с кем угодно поздороваться за руку.

Между тем на страницах огромного, 38-томного дела — допросы нескольких десятков лиц нетрадиционной сексуальной ориентации. Адвокат Куницыной подтвердила — действительно, было допрошено большое количество мужчин. Но, как установлено следствием, сексуального насилия над мальчиком не было. Кроме того, по словам Марины Ермолаевой, в деле присутствуют интересные, но не вышедшие в свет показания «прямых» свидетелей, которые якобы видели, что было в тот роковой для семьи Жуковых день. По словам стороны защиты, эти свидетели давали точное описание одежды, в которой 2 мая 2015 года нашли жестоко изрезанное тело мальчика. Однако позже от своих показаний они отказались.

«Два подростка, 4-й класс, гуляли, они сказали, что была с ним (с 4-летним ребенком. — Прим. ред.) двоюродная сестра, она его оставила на прогулке и ушла. Соответственно, он сам по себе ходил, потом к нему подошли два молодых человека, вот есть такие показания, взяли его за руку и повели, и он с ними пошел, — рассказала Марина Ермолаева. — Они посадили его якобы в машину».

Как выяснилось, отказалась от своих показаний и тетя убитого мальчика — Русалина Жукова. Изначально она говорила о том, что до 30 апреля тела ребенка в том месте, где его нашли, не было. Напомню, по версии же следствия, Куницына убила ребенка 21 апреля, нанеся мальчику многочисленные ножевые ранения, от которых он погиб в тот же день, более того, как установлено следствием, труп ребенка не перемещали.

В конце концов, противоречащих фактов в этом деле оказалось слишком много. Во время процесса для журналистов достаточно открытыми были и адвокат, и гособвинитель, начальник отдела государственных обвинителей уголовно-судебного управления Прокуратуры Удмуртии Дмитрий Малыгин. Доводы каждого, надо сказать, звучали убедительно. Трое присяжных посчитали, что подсудимая Елена Куницына невиновна в убийстве 4-летнего глазовчанина, девять ее вину признали.

Тем не менее под конец процесса лично у меня чаша весов склонилась в сторону меньшинства. Ни одного прямого свидетеля убийства, ни орудий преступления, ни отпечатков осуждённой на теле жертвы так и не было найдено. Зато есть не услышанные присяжными свидетельства о признаках пыток, с помощью которых, возможно, и было получено единственное прямое доказательство — признание вины, от которого Елена Куницына безрезультатно пыталась отказаться в судебном процессе.

Страшно представить, что за совершение тяжкого преступления на длительный срок могла быть осуждена невиновная женщина, а настоящий преступник (или преступники) остается на свободе и, возможно, получил сейчас индульгенцию на новое жестокое убийство. 

Читайте также:

Решающий аргумент. Родные убитого мальчика из Глазова принесли на предпоследний суд снимки его тела

Версия подсудимой. Обвиняемая в убийстве мальчика из Глазова сообщила о причинах своего самооговора

Новые подробности. На месте убийства 4-летнего мальчика из Глазова найдены посторонние отпечатки

«Я только нашла труп». Обвиняемая в убийстве 4-летнего мальчика из Глазова не признала свою вину