Композиторы «без кожи». В Ижевске играли и «читали жизнь» Шопена, вспоминая особенности Чайковского

Александр Поскребышев

Сезонный фортепианный абонемент Steinway&friends Удмуртской государственной филармонии открылся концертом-фантазией в письмах  «Шопен. Жорж Санд». Московская пианистка Басиния Шульман играла сочинения Шопена, а музыкальный критик и ведущий радиостанции «Орфей» Йосси Тавор читал «избранные места из переписки с друзьями». Обозреватель «ДЕНЬ.org» послушал не только концерт, но и то, что говорили гости о композиторе и его возлюбленной «даме с сигарой и в сапогах».

«Опять Шопен не ищет выгод…» — называя имя французско-польского композитора, в России нередко вспоминают известные строчки Пастернака.Фото: Александр Поскребышев

Музыка и слово не страдают друг от друга

Несколько лет назад к Басинии Шульман пришла идея создать серию музыкально-драматических программ-спектаклей по письмам и дневникам композиторов. В этих спектаклях можно было передать эмоции и реакции на острые сюжеты в жизни, на которые композиторы отзывались своей музыкой.

Фредерик Шопен. Фото: свободные информационные источникиПричем пианистка заранее предполагала, что у энциклопедиста Йосси Тавора  обязательно получится «подобрать нужные слова» к музыке.

— Мы стали думать, с кого начнем, и решили стартовать с Шопена, — уточнила Басиния, влюбленная, по словам Йосси, во Фредерика.

— Фредерик у нее в голове, в сердце и душе, и совсем недавно на «Мелодии» она записала три диска с его музыкой.

— Не только в голове, сердце и душе, но еще и в руках, — смеясь, добавила пианистка.

— Музыка и слово в нашем спектакле автономны, — отметил чтец. — Это самостоятельный концерт блестящей пианистки и мой рассказ. К тому же мы используем не только прямую переписку, но и косвенную. Писем той же Жорж Санд к Шопену и самого композитора к писательнице не существует! Потому что, по словам Александра Дюма-сына, Жорж Санд сожгла всю их переписку…

В мужском цилиндре Жорж Санд очень походила на Фредерика Шопена. Фото: свободные информационные источникиДама в сапогах — небелоснежная голубка

Откровенно говоря, манеры мадам Амандины Авроры Люсиль Дюпен, в замужестве баронессы Дюдеван, той самой Жорж Санд, напрашивались на сравнение с выкрутасами нынешних «богемных штучек».

— В концертах я как раз говорю фразу о том, что Жорж Санд курила сигары, носила элегантную мужскую одежду и цилиндры. Причем современные дамы должны быть благодарны Жорж Санд за то, что сегодня они надевают сапоги, — перечислил Йосси Тавор.

— То же самое касается фраков, — напомнила Басиния Шульман, которая играла за роялем в белом фраке.

— И даже несмотря на все эти «фокусы» и старания выглядеть независимой, Жорж Санд умела сочетать в себе очарование и поразительную женственность.

Однако нельзя утверждать, что пианистка и чтец пишут портрет Жорж Санд только нежными красками.

— Что вы?! Как можно! Наоборот! — буквально выкрикнул Йосси.

— Мы рассказываем все так, как было, — многозначительно усмехнулась Бася.

— Безусловно, я восхищаюсь ей как женщиной, как любовницей, как писательницей, но при этом задаюсь вопросом: «Кем она была для Шопена — доброй музой или злым ангелом?»

— Она была для Шопена злой музой, — сказала пианистка, соединив для точности части «оттуда и отсюда».

— Поначалу Жорж Санд была для композитора «просто» любовницей, которая позже превратилась для него в «мать и старшую сестру», — продолжил музыкальный критик. — Изменения ее ипостасей в отношении к Шопену на протяжении десяти лет просматриваются отчетливо. И это десятилетие для Шопена принесло ему творческий расцвет. Хотя друг Шопена Войцех Гжимала уверял, что «она отравила все его существование».Этого же мнения, кстати, придерживался и Ференц Лист. Так что Жорж Санд была для Шопена совсем «не белоснежной голубкой».

Басиния Шульман. Фото: Александр ПоскребышевПридуманное разделение на классику и романтизм

— С Йосси мы не раз говорили о том, что есть два вида музыкантов, — Басиния начала монолог о своем ощущении музыки Шопена. — Первые — это философы-интеллектуалы, которые дают собственные размышления в интерпретацию музыки. Других исполнителей я называю чувственными. У них в приоритете эмоциональное восприятие. И себя я отношу как раз ко второму типу. Поэтому «мой Шопен» не бывает «одинаковым» — он у меня бывает разным: мелодичным, драматичным, ювелирным и страстным.

— Думаю, что, когда Бася готовилась записывать Шопена, отношение к его музыке у нее стало более глубоким. Мы почти три года исполняем эту программу, и недавно я был попросту ошарашен ее свежими находками. Ее отношение к Шопену стало еще более возвышенным по осознанию того, что она делает. Я был зачарован эмоциональной свободой мысли на сцене, которую демонстрировала Бася.

— Получается, что Басе удалось объединить две линии в музыке — классическую и романтическую, — пришел к лапидарному выводу обозреватель «ДЕНЬ.org».

— Дорогой мой! Кто придумал это разделение? — вопрошал Йосси. — Разве от этого разделения, удобного для музыковедов, Бах, Вивальди, Тартини или Джезуальдо менее романтичны, чем Брамс?!

 Йосси Тавор. Фото: Александр ПоскребышевШопеновские искушения и отточие

— Шопен любил импровизировать и играть в темноте, — уместно уточнила Бася. — В имении Жорж Санд в Ноане Шопен жил в самой маленькой и самой темной комнате. И не потому, что его хотели обидеть. Нет. Он был там желанным гостем, но у него была слишком тонкая и чувствительная натура.

— А может быть, и вовсе «обнажены нервы», — допустил Йосси. — Не случайно, что Шопен не играл в больших концертных залах. В основном он играл в салонах. Знаменитый автор «Громкой истории фортепиано» Стюарт Исакофф, проводя параллели между Шопеном и Листом, заключал, что Лист завоевывает фортепиано, а Шопен искушает его и соблазняет… Между прочим, Жорж Санд утверждала, что для Шопена «каждый звук был ударом по нему». А она понимала композитора лучше, чем кто-либо еще, потому была очень умной женщиной. А дальше мы поставим отточие…

Когда не стало Шопена, Пете Чайковскому было всего девять лет. Фото: свободные информационные источникиТоска по необъятным воткинским полям

Ранимость Шопена «заставила» вспомнить, что «человеком без кожи» и «самым великим неврастеником в музыке» называли Чайковского.

— А вы знаете, одно из феноменальных ощущений в моей жизни я испытал, когда несколько лет назад ехал из деревни Степаново на берегу Камы в Воткинск, — увертюра Йосси Тавора интриговала. — Ранним утром просторные поля были тронуты туманом. И в тот момент я понял природу музыки Чайковского со всей его тоской. В зрелые годы через всю его переписку проходила и ощущалась эта тоска, отложившая отпечаток на все его творчество и мышление. Это чувство он пронес через всю свою жизнь! Думаю, что Петр Ильич тосковал по тем безмятежным восьми годам, прожитым в Воткинске. Ни Клин, ни Москва, ни Санкт-Петербург, ни Париж, ни Флоренция не могли «вытравить» из Чайковского ощущение, которое он получил в детстве. Это слышно в его музыке. Как-то я классифицировал, кто из композиторов в состоянии через собственную боль, через свое сердце передать страдания всего человечества? Для меня это Чайковский с его Шестой симфонией, Густав Малер и Дмитрий Шостакович. Все! В их музыке слышны страдания мирового масштаба! На мой взгляд, даже Бетховен не смог сделать это…

Неисчерпаемая тема любовных треугольников

Помимо романа Фредерика и Жорж Санд, в «круг чтения» и музыки в серии концертов Басинии Шульман и Йосси Тавора вошла программа «Годы странствий» с сочинениями и эпистолярием Чайковского, Рахманинова и Прокофьева, а также «геометрическая конструкция», выстроенная в отношениях между Шуманом, его женой Кларой Вик и молодым Брамсом.

— А еще у меня есть мысли сделать программу о Скрябине и Татьяне Шлёцер, — раскрыл намерения Йосси.

— В таком случае могу предложить вам еще одну «треугольную любовную тему», — встрял журналист, имея в виду жизненные нити, спутанные в большой клубок.

В этом «клубке» были «намотаны» линии жизни Бориса Пастернака, его второй жены Зинаиды Нейгауз, первым мужем которой являлся пианист Генрих Нейгауз, и, разумеется, Марины Цветаевой. Поэтессы, долгое время не желавшей мириться с ролью «третьей лишней» в судьбе поэта.

— Это очень интересно! — воскликнул господин Тавор. — Тем более что в юности Пастернак писал много музыки…

— …был дружен со Скрябиным и Рахманиновым. Как тесна жизнь!

— Да, это поистине неисчерпаемая тема, — с улыбкой добавила госпожа Шульман.