Сезонную абонементную серию «Романтика романса» Удмуртской государственной филармонии открыла столичная певица Ирина Крутова, выступавшая в сопровождении оркестра русских народных инструментов «Золотая мелодия». В российском музыкальном социуме эту вокалистку уже успели наречь «звездой русского романса XXI века». На слух обозревателя «ДЕНЬ.org», нарекли абсолютно по праву — сопрано Крутовой обладает огромным проникновенным могуществом. Иногда возникает ощущение, что эта мощь способна «пробивать» у слушателей любую «стену» в душе…
Вяльцева как «свет в оконце»
Вполне возможно, что пробивная сила голоса Ирины Крутовой идет от ее особенности в работе. «Приглашая» в репертуар новый романс, Ирина Крутова не ограничивается простецким обращением к музыке и тексту. Ее интересы тоже проникают гораздо глубже.
— Потому что очень часто с написанием романсов связаны какие-то совершенно невероятные легенды, — говорит певица и уточняет: — Познание романса для меня очень длительный процесс. Он начинается с момента, когда я услышала его впервые, и не заканчивается с первым исполнением. Иногда эти интересные истории «всплывают» заранее, а порой появляются параллельно с разучиванием. А нередко бывает так, что во время концертов уже «знакомый» романс неожиданно открывается для меня совершенно по-новому.
В конкретизации недавних открытий Ирина Крутова «ставит в пример» творчество и жизнь Николая Зубова. Этот композитор и поэт-песенник был безраздельно влюблен в Анастасию Вяльцеву. Именно для «звезды русского романса начала ХХ века» Зубов писал свои лучшие произведения, в т. ч. самый известный романс «Не уходи, побудь со мною…».
— Но когда Зубов случайно узнал, что певица едва ли не тайно вышла замуж (за кавалерийского офицера Василия Бискупского. — Прим. авт.), то он «бесследно исчез» из творчества. Замужество Вяльцевой настолько сильно ранило Николая Владимировича, что он перестал писать романсы. Наверное, для него Вяльцева была «светом в оконце», открывая звучание его души. Глядя на нее, он мог писать музыку и поэзию, — «близко к тексту» предполагает Ирина Крутова.
Природа мелодики в… природе и звучании души
Как раз «звучанием души и звучанием чувств» Ирина Крутова объясняет мелодическое дарование русских и советских композиторов.
— Зачастую эти мятежные чувства не были выражены буквально, — продолжает певица и добавляет к природе мелодики… природу: — Имею в виду яркие, удивительные картины русской природы. Эмоциональные перепады и русские пейзажи не могли не отразиться в сочинениях наших композиторов.
Причем в отношении русского, как, впрочем, «цыганского» или городского романса, мелодическое «дело» порой серьезно выигрывало у слова.
— На фоне запоминающихся мелодий поэтические тексты многих романсов поражали откровенной беспомощностью, слабостью и графоманией, — журналист «упрекал» многое из того, что слышал.
— Романс романсу рознь, — Ирина Крутова не давала «слабые слова» в обиду. — Хотя иногда дисбаланс поэтического уровня в сравнении с мелодиями ощущается. Поэзия не всегда была шедевром. Тем не менее если посмотреть с актерской стороны, то исполнителям всегда есть что рассказать в сюжетах и историях, изложенных простым языком.
— Опять же тогда, когда музыка способна «вытащить» за собой слово.
— Согласна. Но не забывайте, что в истории русского романса был период, когда чуть ли не в каждом дворянском доме восторженные натуры писали любительские стихи или поэтические дневники. И если кто-то положил их на музыку, это тоже имеет право на жизнь.
«Белая ночь» от «Белой цыганки» и Шульженко — настоящая женщина
В концертной программе в Ижевске Ирина Крутова представила «длинную» афишу — романсы и песни от Анастасии Вяльцевой до Людмилы Зыкиной и Валентины Толкуновой.
В этом большом временном диапазоне нельзя было забыть Изабеллу Юрьеву и Клавдию Шульженко.
— Ваши заветные песни от «Белой цыганки» и Клавдии Ивановны? — попросту спросил корреспондент.
— «Белая ночь» и «Саша». Этот живой и энергичный романс кочует со мной из программы в программу. Что касается Шульженко, то она у меня бывает разной — ироничной и строгой. Собственно, любая женщина в своей жизни проявляет разные эмоциональные стороны, и Клавдия Ивановна была настоящей женщиной! Если все произведения, которые она исполняла, все ее эмоциональные состояния объединить в одно целое, то можно соорудить огромную многогранную конструкцию. Поэтому применимо к Шульженко мне очень сложно назвать одну-две песни, которые бы выглядели квинтэссенцией ее творчества. Может быть, «Руки», «Ваша записка», «Старинный вальс»…
Потрясающая Ирина Архипова и невероятный Николай Гуляев
Ирина Крутова впервые по-настоящему «открыла» русский романс, готовясь к «Романсиаде» — международному конкурсу молодых исполнителей. В жюри этого конкурса работала знаменитая певица Алла Баянова, выступавшая еще с оркестром Петра Лещенко.
Когда Баянова услышала, как Ирина Крутова поет «Шелковый шнурок» (редко исполняемый романс Бориса Прозоровского на слова Константина Подревского), то произнесла сакраментальную фразу, молниеносно растиражированную молвой: «Теперь я могу уходить…»
— Услышав первые звуки, Алла Николаевна очень бурно отреагировала на исполненную мной драматичную сценку, на этот мини-спектакль! Она подскочила и едва не запрыгала, — с улыбкой и уважением Ирина Крутова вспоминает звезду эстрады середины ХХ века. — Это было время моих первых шагов на сцене, когда я только-только ступала на дорогу, которая называется «романс». В тот момент я была студенткой консерватории. Разумеется, знала всех звезд мировой оперной сцены, но скажу откровенно, что тогда даже не осознавала, что соприкасаюсь с выдающимися мэтрами камерного жанра Аллой Баяновой или Николаем Сличенко…
А сегодня сама Ирина Крутова уже хорошо известна в камерном жанре и меломаны заслуженно называют певицу «лицом» телеканала «Культура».
Любопытно, что вокалистка иногда просматривает передачи этого канала.
— Совершено случайно недавно я увидела цикл программ, где великие имена Большого театра поют камерную музыку в Большом зале Московской консерватории, — восхищается Ирина Крутова. — В одной из программ я открыла для себя в другом образе Ирину Архипову. В камерной музыке она потрясающа, как и на оперной сцене. Невероятное впечатление произвел на меня и Николай Гуляев. Он поверг меня в восторг своим естественным исполнением и спокойствием на сцене. Сегодня в мужском исполнении все чаще встречается жеманство, позерство и нарциссизм. Но на сцене это не самое главное. Гуляев проникает глубоко в душу без всякого давления, и от его концерта я получила несказанное удовольствие!