Удмуртская государственная филармония представила творческую встречу с народным артистом России Александром Михайловым. Незадолго до выхода на сцену в Ижевске Александр Яковлевич нашел несколько минут для искреннего интервью «ДЕНЬ.org».
Счастье «морского волка»
— Хотя мне 73-й год, я всегда очень волнуюсь перед выходом на сцену, — обронил актер, который пришел в театр и кино буквально «из моря».
Сразу после окончания ремесленного училища во Владивостоке Саша Михайлов два года ходил на рыболовецких судах по Тихому океану, и потому немудрено, что его комендант Виктор Петрович Фролов в фильме «Одиноким предоставляется общежитие» в реалиях выглядел настоящим «морским волком».
— До сих пор я люблю общаться с морем, которое для меня как живой организм, — негромко рассказывает актер. — Море всегда бывает разным: иногда жалуется, иногда гневается, и для меня самым большим удовольствием бывает выйти на берег Балтики, Черного моря, Тихого океана или Байкала. Несколько дней назад я как раз побывал на Байкале, и он встретил меня очень сурово. А порой он открывает свои далекие Саяны и возникают ни с чем не сравнимые ощущения. Байкал потрясающ в любое время! Даже зимой прикоснуться к нему для меня является счастьем. Однажды в Тихом океане я попал в 8-балльный шторм и воочию увидел «картину Айвазовского», когда на нас шли «горы» волн. Наш 100-метровый по длине корабль карабкался как щепка в эти «горы» под углом 45 градусов, а потом падал в пропасть…В море человек с гнильцой не приживается. Если на земле он еще может найти себе подобных — людей с подляночкой и адаптируется, растворяется в общей массе, то в замкнутом пространстве эта червоточинка сразу проступает. Я обожаю стихию воды, как люблю пургу, метель и ливень…
«Чистый лист» и другие способности Людмилы Гурченко
Глупо отрицать, что безмерную зрительскую любовь Александру Михайлову, помимо фильма «Одиноким предоставляется общежитие», принесли три ленты: «Приезжая», «Мужики!» и, разумеется, «Любовь и голуби».
— Сказать честно, поначалу я был не в восторге от прочитанного сценария, но когда мы со съемочной группой погрузились в материал и начали работать, то благодаря режиссеру Владимиру Меньшову поняли, что это будет великолепная картина, — отзывается Александр Яковлевич и вспоминает свою знаменитую партнершу: — Людмила Марковна Гурченко пришла к режиссеру и сказала: «Какие бы гадости обо мне ни говорили, я перед тобой чистый лист бумаги». И в те полгода, которые мы посвятили съемкам этой картины, у нас даже намека не возникало на конфликтные ситуации. Хотя Люся могла послать очень далеко. Так, что уши вяли. Она не переносила хамства и панибратства…
Прикосновение к настоящим личностям
По мнению актера, кино дает ему уникальную возможность прикоснуться к настоящим личностям.
В фильме «Белый снег России», который прошел в Советском Союзе «вторым экраном», Александр Михайлов сыграл Александра Алехина.
— После этой картины — одной из моих любимых — меня и «взяли» из Саратовского драматического театра в Москву, — уточняет артист.
— Но, похоже, шахматы не стали вашей «второй сущностью»?
— Нет, не стали. Хотя с той поры я стараюсь следить за главными событиями в шахматном мире. Играть шахматного гения мне было очень непросто. Когда я погрузился в глубину личности Алехина, то у меня даже возникал страх: «Зачем согласился?» Первое, что спросил меня перед съемками Александр Котов (международный гроссмейстер, чемпион СССР, писатель и автор сценария фильма. — Прим. авт.): «Вы играете в шахматы?» «К сожалению, нет. Дальше е2-е4 моего интеллекта не хватает», — честно ответил я. «Жаль, очень жаль», — заметно огорчился Александр Александрович. Идут съемки, на картине собрался прекрасный ансамбль: Наташа Гундарева, Владимир Самойлов, Толя Ромашин, и в Будапеште мы снимаем сцену крупным планом, где Алехин разрабатывает предстоящую партию и играет сам с собой. Одной рукой, держа в пальцах две пешки, я переношу их туда-сюда. Когда отснятый материал посмотрел Котов, то с оскорбительной интонацией обратился ко мне: «А почему вы мне наврали?!» «В каком смысле наврал?» — не понял я. «Видно же, что вы играете в шахматы, а мне сказали обратное». — «Александр Александрович, я никогда не играл в шахматы, а то, как я работаю в кадре за шахматной доской, — это мой актерский секрет. И если я „обманул“ вас, профессионала, то только благодаря своей актерской профессии». «Спасибо, извините меня», — смущенно сказал Котов.
Очень важный актерский трепет
Помимо работ в кино и театре, Александр Михайлов ведет курс для будущих кинематографистов во ВГИКЕ и старается научить молодежь… трепету.
— Да, именно трепету и трепетному отношению к людям, к нашей истории, к нашим корням, ментальности нашей, ко времени и к профессии. Это очень важно, — перечисляет все самые-самые важности Александр Яковлевич. — Как-то Раневскую спросили: «Вот вы говорите, что все ищете. А что вы ищете?» «Искусство все ищу», — ответила Фаина Георгиевна. «И что, нашли?» — «Нашла… Только в музее». — «А в театре его не хватает?» — «В театре не хватает самого главного — трепета там нет». Полностью с этим согласен. Нам в театре и кино не хватает «раздувания ноздрей, той самой трепетной лани», которая, когда на нее охотятся, всегда на стреме, в волнении, во всей своей красоте и гармонии. Это не гончим псом бежать и все хватать! Актер должен увлечь и заразить зал. Заразительность актерского биополя — это основа нашей профессии. Она не рационального, а эмоционального плана, и в ней есть несколько правил — вера в предлагаемые обстоятельства и возможность передать свою веру и ощущения так, чтобы зритель тоже поверил. Равнодушие актера рождает равнодушие зрителя. Я люблю актеров чувствующих, понимающих и умных. При этом есть масса примеров, когда неначитанный человек гениально играет в театре или кино. Жан Габен как-то сказал, что в кино есть три самые главные вещи — это сценарий, сценарий и еще раз сценарий. Очень верно сказано. Когда есть интересная первооснова, образы, «плоть» и эмоции, тогда интересно играть. Но сейчас, к сожалению, в основном процветает «карликовая» режиссура. Если раньше режиссеры погружались в многопластовую драматургию, открывая в ней множество нюансов, то современные молодые ребятишки, за небольшим исключением, утверждают себя в Чехове, Островском и делают фокусы, «чеша правой рукой левое ухо»: «Вот захочу и раздену догола Глумова! Вот мне так хочется! В этом что-то есть от Адама и Евы!» А мне такой театр неинтересен! Меня страшит и унижает отсутствие образа. Не случайно, что в русском языке есть замечательное слово «безобразие» — это когда нет образов, и сегодня, к сожалению, наступило время без образов. Может быть, поэтому я очень люблю фильм «Очарованный странник» по книге Николая Лескова. Материал там потрясающий, а в остальном особых достоинств в этой картине нет. Зато есть судьба Ивана Флягина, которого потрепала жизнь, и повторю, что прикоснуться к этим личностям для меня большое актерское счастье. «Мне за русский народ пострадать хочется!» — говорит Иван Северьянович перед войной. Это уникальный эпизод, вот это образ, которого не хватает современному кинематографу.
Два вопроса к самому себе
Снявшись почти в восьми десятках картин и сыграв полсотни ролей в театре, Александр Михайлов продолжает сомневаться в том, состоялся ли он в актерской профессии.
— Говорю об этом не кокетничая, — вздыхает Александр Яковлевич. — Нередко спрашиваю себя: «В своей ли я тарелке?» Видя огромную армию мордастых, с толстыми шеями молодых людей, играющих в кино бандюганов, задаю себе вопрос: «Почему я должен дополнять этот отряд?! Я ведь мужик, и мое дело создавать что-то своими руками, как мой отец, который ставил печи, и его помнили добром в деревнях?» Эти мои вопросы к себе можно назвать самокритичностью, и иногда она у меня перебирает. Когда порой смотрю на себя со стороны, то ценю и одновременно напрягаюсь, и это очень мешает мне в жизни и профессии.
Когда поют душой, поет душа
На творческих встречах со зрителями Александр Михайлов всегда исполняет много песен.
— А какие песни были заветными у вашей мамы?
— «Под окном черемуха колышется», «Тонкая рябина» и «Мальчишечка-бедняжечка», — Александр Яковлевич называет любимые песни Степаниды Наумовны Михайловой. — Расскажу вам один эпизод из своего детства. Сопливым мальчишкой я еще был, когда к нам в деревню как-то раз приехал парень, певший в армейском ансамбле песни и пляски. В огромной горнице за накрытым столом его песню ждали чуть ли не все деревенские старожилы. Деды осторожно курили в кулак, чтобы «не навредить певцу». Ждут и думают: «Ну, вот сейчас он даст жару!», а нас гоняют, чтобы мы в окошко не лезли. Этот парень самогоночки выпил, раздобрел, раскраснелся и наконец запел. Минуты полторы пел, но песня у него не получилась. «Все понятно, душу-то потерял у песни», — сказали старики. И здесь моя мама с тетей Нюрой — своей старшей сестрой — запели песню «Липа вековая», и сразу в избе стало тихо, спокойно. А этот парень-певец сидел как оплеванный… Позже, воспоминая тот давний случай, я соглашался с выражением, что с приобретением умения мы теряем душу. У мамы и тети Нюры пела душа…