«Исторические хроники» Николая Сванидзе, «1962» Александра Архангельского, «Записки сексолога» Льва Щеглова, романы Андрея Куркова — в выходных данных этих книг стоит имя художественного редактора и иллюстратора из Удмуртии Юлии Двоеглазовой. В 2002 году она окончила Санкт-Петербургский институт Московского государственного университета печати по специальности «графика» да так и осталась в городе на Неве. Работала художественным редактором в издательствах «Аркада» при Государственном Эрмитаже, «Амфора», «Поляндрия».
В эти дни на Даче купцов Башениных в Сарапуле проходит выставка книжного дизайна «Подписано в печать», организованная Юлией Двоеглазовой. Экспозиция позволяет нам заглянуть в кухню издательского дела, увидеть лицо художника, который собрал многие книги-бестселлеры.
— Юлия, что входит в задачи художественного редактора?
— Хочу сразу оговориться, сейчас я нахожусь на фрилансе. Это связано с рождением дочери. Сложно было совмещать полный рабочий день и уход за маленьким ребенком. Но за годы работы в издательстве у меня сформировался круг клиентов, среди них «Амфора» и «Поляндрия». Они предоставляют мне текст, иллюстрации или фотографии к нему, из чего я должна собрать книгу. Я продумываю вид обложки и специальных страниц, шрифты заголовков и основного текста, как будет стоять иллюстративный материал. Как должна выглядеть книга, поиск оригинальной единой идеи — для меня всегда мучительный и в то же время увлекательный творческий процесс.
— Я знаю, вы нарисовали обложки ко многим книгам. Как в этом случае соблюдаются авторские права?
— О, тут я могу рассказывать долго. Ну вот, например, история, которая случилась с одной из моих звездных обложек к роману Джозефа Хеллера «Поправка 22». Однажды коллега сообщил мне о международной выставке книжных обложек Gateways, которая проходила в Португалии. На нее можно было отправить пять обложек изданных книг. Одна из моих работ прошла конкурсный отбор для участия в этой выставке. И ее устроители запросили у меня экземпляр книги, к которой была выполнена обложка. Не знаю, почему мне захотелось проверить выходные данные, но сделала это не зря — на последней странице книги я прочитала: «Художественный редактор Александр Яковлев», но я же знаю, что это моя обложка. Дело в том, что иногда в «Амфоре» встречались подобные ошибки. И я никак не могла поверить, что подобная история случилась именно с этой книгой, обложка которой прошла конкурсный отбор для международной выставки. Тогда вместе с отделом по правам я написала письмо, в котором раскрывала закравшуюся ошибку, и заверила его у директора нашего издательства, португальцы нам поверили и допустили эту книгу к участию.
Или еще одна почти детективная история. Здесь на книжной выставке представлен необычный экспонат — набор посуды. Однако он имеет прямое отношение к моему творчеству. В «Амфоре» как-то выходила объемная серия Лилии Джексон Браун «Кот, который...». Я занималась ее оформлением. Однажды коллега рассказала мне, что в магазине рядом с ее домом продают посуду с моими котами. Я приехала туда и действительно увидела своих котов на чайниках, тарелках, чашках, блюдцах… Когда я не нашла клейма производителя на этих изделиях, то обратилась к продавцам с вопросом, кто занимается у них закупками и могут ли они назвать производителя, который изготавливает посуду с нарушением авторских прав? До этого они мне вдохновенно предлагали этот сервиз, рассказывая о том, как хорошо он у них расходился перед Новым годом, — это как раз был год Кота. Когда же я им представилась как художник котов, они сникли и отказались дать мне телефон своего директора. Не надеясь на сотрудничество, я оставила свой номер телефона и была удивлена звонку. Директор магазина объяснил, что купил посуду в Апраксином дворе, продавец, предлагавший этот товар, сделал особый акцент на то, что для его оформления использовались иллюстрации известного немецкого художника. Он извинился и подарил мне в качестве утешительного вознаграждения этот набор посуды. Я сделала ему ответный презент — книгу «Кот, который любил Брамса». Когда мы здесь монтировали выставку, я протирала сервиз и случайно нашла клеймо производителя. Из Интернета я узнала, что это крупная польская фабрика посуды. Вот как далеко ушли мои коты.
Совершенно другая, приятная, история случилась с произведениями Андрея Куркова, оформлением которых я занималась. Мне нравилось рисовать квадратичных человечков для обложек его романов, написанных с юмором. При этом я не отказывала себе в удовольствии в использовании забавных деталей, например, когда герой оказывался за решеткой, то его попугая я изображала тоже в полосатой робе и с побритой макушкой, как и хозяина. Однажды по электронной почте я получила письмо от австрийского издательства Haymon с предложением купить у меня иллюстрации к обложкам Куркова. Я решила, что здесь кроется какая-то ошибка, потому что знала: права на продажу принадлежат издательству. Созвонилась с главным редактором, оказалось, это он и дал мои координаты австрийцам, потому что считает: гонорар должен получить художник, а не издательство. И теперь романы Куркова выходят на немецком языке с моими картинками на обложке.
— Как строилась работа с Николаем Сванидзе?
— Авторы редко общаются с художественным редактором, они приносят текст в издательство и высказывают какие-то свои пожелания главному редактору. И дальше мы работаем уже в своем ключе. Я уже была на фрилансе, когда из «Амфоры» мне прислали материал для книги Сванидзе. Был человек, который занимался подбором фотоматериала. Я высказала свои предложения по дизайну макета. «Исторические хроники» сделаны в стиле дореволюционной газеты на тонкой серой газетной бумаге, чтобы приблизить читателя к тому времени, о котором пишет автор. Некоторые фрагменты текста я оформляла как рекламные объявления того времени. Сделала три тома. Продолжают уже другие люди, но используя предложенную мной стилистику.
— Какой работой дорожите больше всего?
— Один из моих самых любимых объектов, выставленных здесь, — макет книги дипломного проекта к роману-биографии Чарли Чаплина. На переплете фотография актера, который превращается в своего знаменитого персонажа при наложении на него суперобложки из прозрачной пленки (на ней изображены котелок и его знаменитые усики). Развороты книги напоминают просмотр фильма в кинотеатре начала ХХ века. Идея суперобложки имеет свое продолжение в шмуцтитулах (развороты, отделяющие главы). Книга заканчивается наложением надписи The end на заключительный кадр фильма, где герой Чаплина со своей возлюбленной уходит вдаль.
Кроме того, моя книга о Чаплине уникальна тем, что я работала над ней целый год. Никто никогда больше в моей профессиональной деятельности не давал мне так долго работать над дизайном макета. Для сравнения: в «Амфоре» у нас был план — 30 книг в месяц. Но я его делала для кафедры, на которой училась, а не для издательства, и это единственная книга на выставке, которая не подписана в печать. И выставила я ее для того, чтобы пожелать ей быть изданной.