У большинства дорогостоящих препаратов, продаваемых сегодня в Удмуртии, есть дешевые копии. Зачастую аналог стоит в два, а то и три раза дешевле оригинала, причем количество так называемых «дженериков» иногда превышает 10 наименований. Все они проходят проверку, имеют лицензию и, по мнению контролирующих органов, не опасны для здоровья. И все же медики не рекомендуют менять прописанный лечащим врачом дорогой оригинал на копию с привлекательной ценой. В чем причина безмолвной борьбы между врачами и фармацевтами?
Не сошлись во мнении
Почти каждый из специалистов, к которым я обращалась за экспертным мнением по поводу оригиналов лекарств и их копий, ответы начинал с тяжелого вздоха.
«Это долгий разговор, и в двух словах суть не расскажешь», — отвечали мне и врачи, и фармацевты.
Если отбросить все научные формулировки, суть в следующем: от разработки формулы оригинального препарата до его появления в аптеках проходит несколько лет. За это время разработчики максимально очищают действующее вещество от различных примесей, выверяют дозировку, проводят испытания на мышах, клинические испытания на больных людях. После — оформляются сертификаты, лицензии, разрешения, лекарство вносится в список международных непатентованных наименований (МНН), патентуется торговое наименование, и наконец-то препарат запускается в производство.
«Этот долгий процесс стоит сотни миллионов рублей, — рассказала мне один из ведущих врачей-фармакологов Удмуртии, пожелавшая остаться неизвестной для читателей «День.org». — Считается, что лекарство окупает затраты примерно за 15 лет, столько времени действует запрет на копирование формулы. Как только срок запрета выходит, начинают появляться аналоги — дженерики, производители которых тратят на производство в десятки раз меньше денег, поэтому копии дешевле оригинала».
Раз дженерик — это копия действующего вещества, значит, нет разницы, что принимать. Однако врач-фармаколог этот, казалось бы, очевидный факт опровергла.
«В лучшем случае они малоэффективны, в худшем — опасны для тяжелобольных людей», — сказала врач.
С этим утверждением категорически не согласны фармацевты.
«Все аналоги — это такие же лицензированные препараты, утвержденные Минздравом России, — рассказала заведующая аптекой известной по всей России фармсети Ольга Янкелевич. — Если бы они были опасны, их бы не разрешили продавать».
Такой же позиции придерживаются и контролирующие органы.
«Дженерики — это нормальное явление, — сказал начальник управления по лицензированию медицинской и фармацевтической деятельности при Правительстве УР Михаил Петров. — Без них сложно прожить, а безопасность их применения зависит от квалификации фармацевта, которого вы просите заменить выписанное лекарство на более дешевую копию».
20 сумамедов и 15 парацетамолов
В одной из аптек я наблюдала следующую картину: пожилая женщина протянула фармацевту рецепт и заохала, услышав цену. Затем спохватилась и попросила такое же лекарство, но подешевле. Фармацевт разложила перед бабулей четыре упаковки, самая дорогая из которых, очевидно, оригинал, стоила 1200 рублей. Самая дешевая — 690.
«Зачем мне врач выписала такое дорогое лекарство, когда есть дешевле? — сокрушалась пенсионерка Нина Егорова. — Наверное, им за это платят».
Я тоже заподозрила коммерческий интерес, ведь врач может выписать любой из дженериков (только у парацетамола я насчитала в Интернете 15 копий!). Тем более что по закону медики обязаны вписывать в рецепт действующее вещество, а фармацевты говорят, что встречаются и такие рецепты, в которых вписано только торговое наименование лекарства. Но наличие коммерческого интереса врачей в аптеке опровергли, объяснив, что отслеживать рецепты, чтобы платить врачам комиссию, — это шкурка, которая не стоит выделки.
«Я думаю, что у каждого врача есть определенные предпочтения в выборе препаратов для лечения, то есть он знает, что это лекарство точно поможет, потому что есть такой опыт, — предположил заведующий аптекой Евгений Когай. — Еще одна возможная причина — незнание полной картины фармацевтического рынка. За год появляется до 100 новых наименований, а курсы повышения квалификации, насколько я знаю, врачи проходят раз в четыре года. И это — краткосрочные курсы, у врачей просто не хватает времени, чтобы детально изучить все фармацевтические новинки».
Не навреди
Врач-фармаколог, с которой я общалась, опровергла все вышеперечисленные предположения, что лицензирующие органы одобряют аналоги, потому что они выдают лицензии, а фармацевты — это, по сути, продавцы, которым нужно реализовывать свой товар, и только врач следует принципу «не навреди».
«Лишь единицы дженериков являются абсолютными копиями препаратов-оригиналов, — сказала врач. — В большинстве же своем у них более длительное время всасывания, они менее очищены, а значит, больше вероятность побочных эффектов, возможна другая дозировка, и все это сказывается на качестве лечения».
Чтобы не быть голословной, фармаколог привела такой пример: многие дженерики производятся в Америке и Восточной Европе, но там не продаются, а экспортируются в Россию, и этим препаратам, по словам врача, еще худо-бедно можно доверять. А к аналогам, произведенным в Индии и Китае, которых у нас, кстати, большинство, она не стала скрывать негативного отношения.
«Конечно, если речь идет о каком-то симптоматическом лечении, например, бактерицидных средствах для ран, то дешевые аналоги вполне применимы, — сказала моя собеседница. — Но если человек тяжело болен и от лекарств зависит не просто его самочувствие, а функционирование жизненно важных органов, то это не тот случай, когда можно экспериментировать».
В конце беседы я спросила у фармаколога, как поступать человеку в аптеке, если он понимает, что выписанное лекарство ему просто не по карману? Собеседница мне ответила: «Совет один — не стесняться обсуждать с лечащим врачом цену лекарства и его замену на копию обговаривать в кабинете врача, а не в аптеке».