Неповторимые культурные ценности Ижевска четвертый десяток лет хранятся в подвале жилого дома, расположенного через дорогу от Музея изобразительных искусств. Более 12 тысяч подлинников, а это шедевры живописи, скульптуры, декоративно-прикладного искусства, отданы на волю случая и авось: авось трубы не прорвет, штукатурка не посыпется и воздух подвального помещения на сохранности работ не скажется. А если и скажется — что ж, реставраторы тоже разместились в этом же подвале, где нет даже банальной вытяжки.
Живописный ужас
Удмуртский республиканский музей изобразительных искусств можно назвать единственным и уникальным в своем роде. Вот только уникальность здесь с крайне негативным оттенком: ижевский музей «славится» своим хранилищем фондов и реставрационной мастерской, расположенными в подвале жилой хрущевки, которой без году полвека.
Гнетущее чувство запущенности и беспомощности появляется практически на входе, когда после светлой улицы глаза долгое время не могут привыкнуть к полумраку подвала. А когда зрение возвращается, то невольно посещает мысль — лучше бы этого не видеть: на стенах подтеки после многочисленных затоплений, краска, которой столько же лет, сколько и дому, облупилась и осыпается, на полу вздутое от сырости ДВП и истертый линолеум.
«Картину маслом» дополняют невидимые, но вполне осязаемые детали: неподходящий температурный режим и повышенная влажность. А это для хранимых здесь десятками лет шедевров — все равно что человеку длительное время подсыпать в еду мышьяк: вроде бы и незаметно, но исход — один.
Тем не менее такие условия хранения шедевров директор Музея ИЗО аварийными не считает.
«У нас все приведено в порядок, стеночки покрашены, проводка вся сделана как положено, у реставратора — светло, тепло в мастерской», — говорит Татьяна Глухова.
Даже неспециалисту понятно, что для хранения полотен, скульптур, многочисленных работ по декоративно-прикладному искусству одних только «светло и тепло» недостаточно. В разработанной в соответствии с законодательством РФ инструкции по организации комплектования, учета, хранения, реставрации и использования музейных предметов и коллекций музейного фонда говорится о том, что «фонды должны размещаться в специально оборудованных хранилищах. Это должны быть просторные помещения с регулируемыми системами освещения, вентиляции и отопления».
Из-за высокой влажности также могут появляться плесень, грибки. Подобные биологические повреждения в первую очередь губят изделия, выполненные из органических материалов (живопись различных техник, бумагу, ткань, дерево, кость и т. д.). Некоторые виды плесени разрушают волокна и оставляют трудноудаляемые пятна.
«Согласен, у нас много помещений культурного наследия, не соответствующих санитарно-гигиеническим нормам, — комментирует заместитель министра по культуре и туризму Петр Данилов. — Если мы и дальше будем содержать работы в подобных условиях, то в будущем нам понадобится много реставраторов».
«Удобное» соседство
Утешение ли или еще одна своеобразная издевка, но поврежденные предметы искусства на реставрацию далеко возить не надо — благо единственная в республике реставрационная мастерская расположена в этом же подвале. И воспоминания о пережитых коммунальных катастрофах в памяти мастеров так же свежи, как только что нанесенная краска.
«Пока не поменяли все трубы на пластиковые, были старые, гнилые. Топило часто. Спасали картины из последних сил, — вспоминает реставратор по станковой масляной живописи Татьяна Петровна. — Бывало, что заливало отреставрированные работы, которые приходилось прорабатывать заново».
Работа реставраторов для многих ассоциируется с неким таинством, глядя на них в подвале хранилища, напрашивается один эпитет: выживание. Из-за отсутствия вытяжки в подвале возникает резонный вопрос: чем дышат мастера, работающие со сложными химическими веществами? Вопрос о льготах за вредность у замминистра по культуре и туризму вызвал недоумение.
«О каких химикатах может идти речь? Работа художника в этом и заключается. Это его жизнь, его атмосфера, обычная среда, и он получает от этого удовольствие!» — сказал Петр Данилов.
Не спорю, что настоящий художник действительно получает безграничное удовольствие от своей деятельности, но как-никак работа есть работа. Каждый день находиться в аварийных условиях не так-то просто.
«Для реставрационных работ же создали какие-то условия, не так — как зашли, так и остались…» — комментирует Петр Данилов.
Конечно, сотрудники создают уют в своих мастерских всеми возможными подручными
средствами. Например, прикрыли шторкой жуткие канализационные трубы. Но это еще цветочки! В XXI веке мастера до сих пор используют чугунные утюги вместо вакуумного стола. О проведении в мастерскую Интернета и речи не идет.
«Это не дизайнеры компьютерные, которые нуждаются в технологиях, — в недоумении восклицает директор Музея ИЗО Татьяна Глухова. — Если реставраторам нужен выход в Интернет, пожалуйста, он есть здесь, в здании музея! Пусть приходят сюда и смотрят все, что нужно!»
Чтобы заполнить с помощью компьютерной программы регистрационный паспорт реставрируемого изделия, через дорогу в музей не набегаешься. Паспорт заполняется вручную и выглядит как увесистый средневековый гроссбух.
Бескультурная перспектива
Сейчас в Ижевске нет ни одного строения, полностью соответствующего нормам и требованиям экспозиционного зала. В Музее ИЗО, кстати, также находящемся далеко не в лучшем состоянии, уже не хватает места даже для действующей экспозиции, не то что для хранилищ. Совершенно очевидно, что в сложившейся ситуации нужно что-то срочно предпринимать.
«В планах социально-экономического развития до 2025 года — произвести капитальный ремонт Музея ИЗО, — сообщил Петр Данилов. — То есть в 2016 году предлагается выделить 15 млн рублей для строительства и капитального ремонта здания музея».
Ранее средства на ремонт музея выделялись, но, судя по всему, суммы были настолько малы, что хватило лишь заменить окна в выставочном зале. Каких-либо глобальных изменений более замечено не было.
Да что там капремонт! По нормам содержания музейного фонда в здании должна быть предусмотрена, как минимум, система кондиционирования или регулирования климата. На просьбы ее установки в мастерскую реставраторы и сотрудники хранилища всякий раз получают отказ из-за отсутствия денег. И чтобы отрегулировать влажность и температуру в помещении, у музейных работников есть только форточка.
[ФОТОАЛЬБОМ]