Алена АРБАЛЕТОВА

Главный следователь Удмуртии Владимир Анатольевич Никешкин работает много, успешно руководит вверенной ему структурой, пишет статьи, общается со студенчеством, активно занимается спортом и находит время на общение с прессой, чем мы в очередной раз воспользовались, чтобы задать простые вопросы государеву человеку. Это был непростой разговор, смеем надеяться, что у нас получилось узнать другого Владимира Никешкина. Впрочем, судить, как всегда, только вам, уважаемый читатель!

 

- Владимир Анатольевич, вы служили на тихоокеанском флоте. Поддерживаете связь с кем-то из сослуживцев? Чему вас научила служба?

- К сожалению, с членами нашей команды я не общался уже лет пятнадцать. У нас были ребята со всего Советского Союза: Узбекистан, Киргизия, Дальний Восток, Украина. Сейчас очень сложно всем собраться вместе. Я служил на 5 кораблях, довелось побывать в Индийском и Тихом океанах. Пришлось освоить множество профессиональных навыков: я электрик, артиллерист и боевой санитар, до сих пор думаю, что мог бы стать врачом, может быть, это было еще одно мое призвание в жизни.
А еще было много спорта - гребля на шестивесельном ялике, это коллективный спорт, с этим справится не каждая команда. А мы занимали второе место на соревнованиях всей Камчатской флотилии, это сотни шлюпок, золото доставалось спортроте.

У нас была сильная команда, хороший командир. Флот – отличная школа жизни.

- В пьесе «Как я съел собаку» у Евгения Гришковца есть такая строчка: «Жизнь всего экипажа в руках одного дурака. Не будь этим дураком!» - кричал старпом».

- У нас был один годок Витя Бабицкий по кличке Baby, он был огромным здоровяком, мог проспать тяжелую вахту. Я как-то заметил, что молодой матросик несет вторую вахту подряд, спросил:

- В чем дело?

- Бабицкий приболел - укачало, замещаю…

Я тут же нашел Витю, разбудил, говорю:

- Надевай перчатки, будем боксировать!

- Не буду…

- Тогда я тебя без перчаток буду бить!

Ему тогда здорово досталось, при всей физической мощи он был обыкновенный трус.

Паинькой я не был, и самоволки случались, но все, что касается боевой живучести корабля, это святое дело. Самые тяжелые вахты я всегда стоял сам.

- А был самый любимый корабль и его имя?

- Названий не было. Единственный корабль с именем - «Амин», он был продан в Сирию. Начинать службу пришлось на СКР-839: водоизмещение 1000 м³, длина 81 метр, ширина 9 метров - все эти характеристики хранятся в памяти до сих пор. Мне запомнился первый корабль и корабль, на котором я завершал службу уже матерым годком, это был СКР-850. Я, кстати, увлекался фотографией, но огромное количество снимков было уничтожено, запрещалось снимать боевые корабли: вооружение, дислокации. Есть редкие кадры, которые пропустила флотская цензура в письмах к родным.

- В 1981 году вы начали работать в прокуратуре. Каким было ваше первое дело?

- Жена в пылу ссоры убила своего мужа: он набросился на нее с табуреткой, а она нанесла ему два ножевых ранения. Женщина была на 6 месяце беременности, я ее пожалел и не посадил под арест. Через два месяца она заявила, что был выкидыш, ребенок похоронен рядом с могилой мужа. С ее слов был составлен план, следственная группа должна была выехать и удостовериться в ее словах. Но женщина испугалась и сделала признание, что труп ребенка находится в ее квартире в морозильной камере холодильника. Когда мы приехали к ней домой, одна из понятых, увидев эту картину, не выдержала и упала в обморок. Экспертиза показала, что ребенок появился на свет уже мертворожденным, в противном случае против меня могли возбудить дело за халатность - я не принял мер по спасению жизни этого ребенка. «Героиня» получила небольшой срок и преподнесла мне хороший урок женского коварства.

- У вас тяжелая профессия, вы имеете дело с чудовищными проявлениями человеческой натуры. Что позволяет трудиться на этом непростом поприще? появляется защитный панцирь?

- Нет, панцирь не появляется. Не воспринимать человеческую боль невозможно, я до сих пор вижу перед глазами ребенка, которого мать задушила, у него была соска во рту. Или недавний случай в Балезино. Нет, привыкнуть, нарастить панцирь невозможно, но эмоционального выгорания в нашей профессии можно избежать.

- Каким образом? Многие выбирают алкоголь...

- Это не мой выбор, в меру могу себе позволить, но это не главное. Главное – это моральное удовлетворение, когда ты знаешь, что поймал гада и он больше не опасен для общества. Второй момент – к нам из года в год приходят новые кадры, замечательные следователи, в них вкладываешь душу, передаешь опыт, чувствуешь себя полезным. Мы сталкиваемся не только с преступниками, но и с пострадавшими, с теми, для кого мы – последний свет в окошке. Кто если не мы? Все это не позволяет эмоционально выгореть.

- Неужели среди самих следователей все кристально чисты?

- Нечистых на руку система быстро выдавливает, очень тяжело удержаться в нашей структуре, если ты фальшивый человек. Мы много времени уделяем воспитанию чувства долга, нравственности, патриотизма, - сейчас многим кажется, что это пустые слова, но это не так. У нас 12 детских учреждений, над которыми мы шефствуем. Аппарат шефствует над двумя реабилитационными центрами – один в Ижевске на ул. Софьи Ковалевской, другой в Киясовском районе. Мы проводим спортивные праздники, субботники - это не только помощь детям, так мы воспитываем и наших следователей. Это социальная ответственность.

- Вы сторонник смертной казни, считаете, что педофилов необходимо подвергать процедуре химической кастрации. Это мнение популярно среди ваших коллег?

- Как показывает моя практика, принцип неотвратимости наказания во многих случаях не работает, он неэффективен, люди выходят на свободу и тут же совершают новые преступления. А вот с пожизненным сроком многие преступники мирятся, да, это ужасная жизнь, но это жизнь, они ее по-своему обустраивают, вплоть до плотских радостей. Пострадавшие потом живут с этим грузом, понимая, что преступник жив, а их родных и близких нет. Я не могу сказать о вышестоящем звене, но в моей команде 95% сотрудников за смертную казнь и химическую кастрацию педофилов. Если говорить в целом по стране, то все коллеги, с которыми я общался, а я знаю представителей почти всех субъектов РФ, они - за. Нет ни одного коллеги моего уровня, который был бы против смертной казни. Прошу учесть, что мы говорим об этом как о высшей мере наказания, которая может назначаться только после всестороннего рассмотрения дела и проведения всех необходимых экспертиз.

- Чем выделяются ваши специалисты в правоохранительной системе?

- Квалификацией, определенной системой ценностей – мы вышли из прокуратуры, наше слово на вес золота. Мы обязаны работать на собственном авторитете: сказал – сделай! Если не сделал, значит, твое слово ничего не стоит, значит, ты – никто. Репутация - очень важная составляющая в нашем деле: мы расследуем должностные преступления, коррупционные дела и наиболее сложные уголовные дела, экстремизм. Наши специалисты – это профессиональная следственная элита. И, кстати, у нас одно из самых спортивных подразделений. Мы первые в республике в этом году сдали нормы ГТО, сам я сдал на золотой значок ГТО. И теперь каждый год 7 сентября мы будем сдавать их снова. Часть ребят у меня занимаются футболом. Я люблю волейбол. После того как мы в Белфасте в 2013 году на Чемпионате Европы по спортивным состязаниям среди сотрудников правоохранительных органов завоевали бронзу, меня уговорили возглавить Федерацию волейбола Удмуртской Республики. Это обязывает! Я много времени посвящаю спорту, и почти все мои коллеги не курят.

- То есть шансов у отличного, но курящего специалиста попасть к вам нет? Не примете?

- Примем! Но курить отучим. (Смеется.) Я играю в команде Правительства УР в волейбол и всегда говорю товарищам по команде: кто возьмет взятку, тот лично меня предаcт. Один министр заявил, что даже официальные подарки перестал принимать. Дружба и служба накладывают ответственность.

- Вы закончили УдГУ. Уровень подготовки студентов сейчас и тогда отличается?

- Cложный вопрос, я председатель государственных аттестационных комиссий
В ИжГТУ и УдГУ, а также в Правовой академии при Минюсте РФ. Не могу сказать, что мое поколение было умнее или ответственнее, все зависит от каждого конкретного человека, а не от времени. Даже на одном курсе группы разные, есть талантливые ребята, а есть те, кому ничего не интересно. Я уверен: если человек захочет получить знания, он их получит и использует в профессии как надо. А надо еще и полюбить свою работу, невзирая на трудности. Когда я только начинал работать, в 7 утра уезжал на службу и раньше 22.30 домой не возвращался. В первые годы все субботы и почти все воскресенья были моими рабочими днями. Приходилось пахать. Через 10 месяцев меня отправили в центральный аппарат. Когда я стал старшим следователем, командировки длились по полгода.

- И все это время рядом надежный тыл. У вас день рождения выпал на первый весенний праздник – 8 марта. Как празднуете этот день? есть домашние традиции?

- Я про семью позже расскажу, а вот пока представьте себе, как мы в прошлом году поздравили наших сотрудниц с 8 марта.
Мы пригласили духовой оркестр: все музыканты с аксельбантами, стоило на КПП появиться даме в погонах, оркестр тут же начинал играть, мы встречали каждую с цветами. Нашим сотрудницам этот день запомнился. В этом году каждую женщину встречал и вручал ей цветы рыцарь на белом коне (наш сотрудник) под звуки саксофона. А дома жена обычно собирает праздничный стол, с нами в этот день самые близкие наши друзья – это 3-4 семейные пары, с которыми дружим уже много лет, почти со всеми я знаком не по службе. Вообще, сложно понять, у кого в этот день больший праздник - у меня или у супруги. Что касается традиций, стараемся выбраться на природу: шашлык, баня и парилка с березовыми вениками, эвкалиптовые тоже хороши...

- А вот на фотографии из вашего семейного архива вы с гитарой. Песни каких авторов любите?

- Владимира Высоцкого, Юрия Визбора, Ярослава Смелякова, вот у последнего помните строчки:

                Если я заболею,

                к врачам обращаться не стану,

                Обращаюсь к друзьям

                (не сочтите, что это в бреду):

                Постелите мне степь,

                Занавесьте мне окна туманом,

                В изголовье поставьте

                ночную звезду.

- А рыбалка и охота тоже в числе ваших хобби?

- Да. Правда, в прошлом году на рыбалку удалось выбраться всего один раз, ездили на Каму. Еще я занимаюсь пчелами. В деревне сохранился родительский дом, там есть несколько ульев, весной вытаскиваю их из подполья и оставляю на воле. Рои, конечно, улетают, и вместо фляги с улья у меня всего лишь по ведру меда, но зато мои пчелы и крупинки сахара не пробовали. Это настоящий правильный мед. А родительский дом - мое место силы.

- Вы никогда не хотели попробовать свои силы на политическом поприще?

- Я умею то, что я умею. Политика – это сложная и многогранная сфера. Не могу сказать, что я категорически отказываюсь от подобной возможности, может быть, когда-нибудь в будущем. Мне поступало предложение возглавить следственное управление в Крыму. Если бы я был моложе лет на 10, может быть. Одно могу сказать точно: я бы делал упор на другие методы работы в этом специфическом регионе.

Нужно идти и общаться с населением, нужно быть ближе, чтобы объяснять, что теперь закон будет строго соблюдаться. Вот вы знаете, что в Крыму не редкость случаи, когда люди приносят деньги нашим следователям, которые просто делают свою работу: признают потерпевших потерпевшими?

Для них это пока дикость, что наш следователь не берет деньги, там был очень высокий уровень коррупции. Нужно разъяснять, повышать правовую культуру.