Мой предыдущий материал был посвящен Всероссийскому совещанию о проблемах подготовки кадров для ОПК. Комментарии к этой статье побудили меня сделать новый текст о том, что будет происходить на рынке труда в недалеком будущем, которое приближается к нам с небывалой стремительностью. Уже сейчас зачатки этого будущего можно найти вокруг нас, вопрос только в том, когда они будут растиражированы.
Мы уже пережили тектонический сдвиг на рынке труда, когда пропорционально снижению потребности в производственных профессиях росла армия всевозможных продавцов и администраторов, осуществляющих функцию «невидимой руки рынка». Эта волна, судя по опубликованным в интернете вакансиям, еще не схлынула, но это уже вопрос времени.
Для того чтобы соотнести субъективные ощущения от просмотра базы вакансий с реальными тенденциями на рынке труда, посмотрим на занятость в Удмуртии в отраслевом срезе, основываясь на данных Удмуртстата на 1 октября 2015 года.
Все только начинается
Первое, на что стоит обратить внимание — это огромная доля незанятых. Общее число жителей Удмуртии трудоспособного возраста — 872,1 тысячи человек. А работающих на 1 октября 2015 года всего 520,8 тысячи. Разница между этими цифрами — 351 тысяча человек, это как раз те потерявшиеся 38 миллионов россиян, о которых в свое время говорила зампред Правительства РФ Ольга Голодец. Среди них, безусловно, значительная доля домохозяек, незначительная часть рантье, но в основном это люди, занятые в теневом секторе экономики.
Посмотрим, что происходит в Удмуртии с занятостью по отраслям в диапазоне с 2013-го по октябрь 2015 года, и попробуем оценить зачатки будущих тенденций. В первую очередь определимся с так называемой оптимизацией структуры персонала у бюджетников. Госслужба реально начала сокращаться только в 2015 году, численность занятых на начало октября за год уменьшилась на 3%, зарплата на 3,5%. Напомним, что это номинальные цифры без учета инфляции. В образовании с 2013 года сократился каждый десятый, в здравоохранении чуть меньше — снижение численности около 4,5%, но основное снижение приходится на 2014-2015 годы, так что они просто чуть позже стартовали.
Принтерная медицина
С точки зрения футуристических прогнозов востребованности здравоохранение довольно уязвимая сфера. Здесь грядет очевидный процесс автоматизации. Приведу пример посещения обычной городской поликлиники в Екатеринбурге. У моего знакомого была ангина — участковый терапевт расспросила о симптомах, посмотрела миндалины, завела диагноз в компьютер и распечатала лист назначений. В списке около двадцать наименований, вплоть до освежающих леденцов. Пациенту был вручен этот лист и шепотом добавлено от себя: там не указано, но я вам рекомендую — полощите горло фурацилиновым раствором — за пару дней пройдет.
Компьютерная диагностика уже сейчас стала устоявшимся термином, сфера ее применения будет расширяться. Появились уже роботы-хирурги, а журнал «Форбс», например, прогнозирует спрос на ИТ-медиков, которые будут управлять базами физиологических данных пациентов и разрабатывать соответствующее программное обеспечение. Естественно, таких людей будет мало, они будут централизованно обслуживать многие лечебные учреждения. То есть высвобождение именно квалифицированных кадров неизбежно.
Роботы вторгаются в вековой уклад производства
В производстве ситуация схожая. Сегодня многие крупные предприятия, такие как, например, концерн «Калашников», проводят серьезную модернизацию, высвобождающую персонал, оборудование и производственные площади. Людей переучивают, стараются находить новое применение, но часто это делается из чисто социальных соображений.
Кроме того, обрабатывающий сектор Удмуртии достаточно диверсифицирован — людям пока есть куда идти. Да и набор персонала на автопроизводство сгладил общую ситуацию в отрасли — с 2013 года обрабатывающие производства Удмуртии потеряли только 1% персонала. Это говорит только о том, что основные процессы еще впереди — безлюдные производства, оснащенные роботами, — всё это уже на подходе.
Высвобождение в торговле — вопрос чуть более отдаленный, но неизбежный. Начала бурно развиваться интернет-торговля, требующая значительно меньше персонала. В классическом ретейле в скором времени начнется процесс широкого внедрения касс самообслуживания. Такие кассы уже сейчас установлены во многих магазинах, например в «Ашане», правда не в ижевском, и доля их пока невелика. Она будет расти, и «хозяйки касс», которых сейчас постоянно набирает «Ашан» из-за текучки вследствие низких зарплат, неизбежно попадут на улицу. В России процессы автоматизации замедлены тем, что у нас дешевый труд и фактически запретительные ставки долгосрочного кредита на приобретение оборудования. В Европе, где зарплаты намного выше, а кредит предельно дешев, на кассы самообслуживания большой спрос.
Труд белых воротничков перестает быть умственным
Что происходит в финансовой сфере? Практика безудержного открытия банками небольших офисов в формате стрит-ретейл себя исчерпала. Начались сокращения и закрытия точек обслуживания. Решения о кредите уже давно принимаются в основном на основании скоринговых, то есть автоматизированных, моделей. Появились даже уличные терминалы, которые сканируют ваш паспорт и через несколько минут выдают кредит. Развивается электронный банкинг — операции совершаются дома, без участия сотрудников банка. Вместо ста операционистов могут работать пять сотрудников техподдержки.
При этом рост персонала по ИТ-отрасли в Удмуртии с 2013 года впечатляет — 154%. Это нас догоняет предыдущий, пятый технологический уклад. В значительной мере сработал эффект низких зарплат при отсутствии привязки компьютерных технологий к определенной локации. Причем зарплаты снижаются, средняя заработная плата в отрасли на октябрь 2015 года — 92,7% к уровню октября 2014-го. То есть в основном Удмуртия прирастает «чернорабочими» компьютеризации.
Несомненно, масштабные высвобождения персонала — вопрос ближайшего будущего. Вариант искусственной архаизации производства и инфраструктуры теоретически возможен, но маловероятен. Появился финский рецепт, когда каждому предоставляется карточка на 800 евро в месяц, деньги с которой не могут быть сняты наличкой, но могут быть потрачены на продукты, одежду и все необходимое для жизни. У нас в стадии подготовки схожий проект по продуктовым картам, сумма там предполагается смехотворная, и его внедрение отложено до 2017 года.
Так что содержать людей «за красивые глаза», как это делается сейчас в Европе и США, у нас вряд ли станут. Тем более что появились предпосылки глобального отказа от эксплуатации идеи общества потребления. На смену ей может прийти идеология экологичности. Не случайно тот же журнал «Форбс» прогнозирует появление профессии экопроповедника. Это может стать религией нового общества, где биотехнологии сольются с ИТ. Каково будет наше место в этом обществе? У меня ответа нет. Если у вас есть, пишите в комментариях.