Удмуртская филармония закрыла концертный сезон двумя выступлениями Государственного симфонического оркестра республики. В Ижевске и Воткинске удмуртская «симфония» и пианист из Минска Александр Музыкантов исполнили сочинения Чайковского и Гершвина, а за пультом отработал приглашенный дирижер Вячеслав Бортновский. Обозреватель «ДЕНЬ.org» послушал не только музыку, но и рассказы маэстро из Белоруссии о мистической встрече с «ненаписанной» симфонией Петра Ильича и двух встречах со Стравинскими — своего учителя с композитором Игорем и о своей с коллегой Мариусом.
Много маэстро на долгой ленте времени
Вячеслав Бортновский продолжил линию «пишущих» дирижеров. Причем примерами для продолжателя стали сразу трое его учителей в Ленинградской консерватории — Георгий Ержемский, Борис Тиллес и Илья Мусин.
— Правда, назвать своим учителем Илью Александровича Мусина я не могу. Просто в свое время я брал у него несколько уроков, — сразу уточнил Вячеслав Бортновский.
Тем не менее работу Бортновского «Дирижеры мира» на полке «музыкального киоска» можно ставить рядом с книгами «Дирижер в оперном театре» Тиллеса, «Язык дирижерского жеста» Мусина и целой библиотекой, которую написал Георгий Ержемский.
В эту библиотечку надо включить работы Ержемского по психологии дирижирования. Помимо одноименного издания, маэстро составил «Закономерности и парадоксы дирижирования», «Этюды к обретению дирижерского мастерства. Психомоторика внутреннего исполнительства» и труд «Дирижеру XXI века. Психолингвистка профессии»
— Как передалась вам склонность к писательству?
— Это получилось спонтанно. Я обратил внимание на то, что литературы, посвященной дирижерам, очень мало. Книг по всемирной или национальной истории дирижерского исполнительства вовсе не существует. Есть отдельные портретные издания, но не более того.
Большой дефицит информации и заставил меня взяться «за перо». Ведь только среди российских дирижеров надо обязательно рассказывать о «забытых» Березовском, Бортнянском, Пашкевиче, Фомине, отце композитора Лядова и других дирижерах.
Автограф автора «Петрушки» и встреча с его правнуком
— Надо понимать, что если мы не будем фиксировать то, что происходит, не будем оставлять что-то после себя, это уйдет безвозвратно очень быстро, — продолжил Вячеслав Викторович и напомнил о том, кто дирижировал оркестром, когда в 1962 году в Советский Союз после длительной паузы приехал Игорь Стравинский: — В программу пребывания Стравинского в Ленинграде включили визит композитора на его же балет «Петрушка».
Понимая, что Стравинский сам величина и сильный дирижер, штатный маэстро ленинградского театра очень испугался и «внезапно тяжело заболел». «Кому тогда дирижировать?!» И единственным, кто в тот момент не побоялся дирижировать при авторе музыки, оказался Георгий Львович Ержемский. После окончания балета Стравинский оставил автограф на своем фотопортрете и подарил его смелому Ержемскому. Теперь этот портрет в моем кабинете.
Символично, что спустя сорок лет уже Бортновский встретился со… Стравинским. Разумеется, не с Игорем Федоровичем, а с его потомком по литовской ветви генеалогического древа — правнуком и молодым дирижером Мариусом Стравинским.
— Конечно, при нашей встрече я показал Мариусу портрет его прадеда с росписью для моего наставника, — спокойно, но с достоинством сказал Вячеслав Бортновский.
Музыка «Грозы» и три копейки за симфонию Чайковского
Другим значимым символом в собственной дирижерской карьере Вячеслав Викторович считает две почти мистические встречи с музыкой Чайковского — к драме Островского «Гроза» и Симфонией ми-бемоль мажор, которую Петр Ильич собственноручно уничтожил.
— Мне было лет тринадцать, когда я попал на эксперимент, который проводил один музыковед. Для группы будущих музыкантов этот музыковед включил фонограмму с неназванной музыкой, попросил напрячь воображение и поделиться возникшими фантазиями, — дирижер интригует в монологе. — Поначалу я хотел поддаться массовому «не знаю» и уже был готов ответить. Но тут меня как будто кто-то подтолкнул, я сумел пересилить себя и сказал, что эта музыка очень хорошо подошла бы к известной пьесе драматурга Островского, что в ней я чувствую образы Кабанихи и Катерины.
Насколько я был поражен, когда этот музыковед сообщил, что эту музыку написал Чайковский как раз к драме «Гроза». Скажу откровенно, что я до сих пор не знаю эту музыку. Много раз я старался ее найти, чтобы послушать снова, но так и не отыскал.
Вторая встреча-знак с творчеством Чайковского произошла для Бортновского в подмосковном Клину в начале 70-х годов. Причем даже не в доме-музее композитора, а в… магазине.
— В то время мой друг писал диссертацию по творчеству Чайковского и в доме-музее у него был полный доступ к архивным материалам, — повествует дирижер в эксклюзиве «ДЕНЬ.org». — Я приехал к другу в гости и незадолго до нашей встречи, там же в Клину, зашел в местный маленький магазинчик, где продавали музыкальную литературу, ноты и грампластинки. Посмотрел все «экспозиции» и уже на выходе заметил потрепанную коробку. «А что у вас тут?» —спрашиваю у продавца. «Уцененные пластинки», — отвечает женщина. «Можно посмотреть?» — А почему нельзя?! Смотрите». Стал я перебирать эти пластинки и среди них обнаружил: «П. И. Чайковский. Симфония ми-бемоль мажор». После этого уже в своей голове я «перебираю» все шесть симфоний Чайковского и среди них не нахожу тональности ми-бемоль мажор. «Странно, — думаю. — Придется купить». «Сколько стоит эта пластинка?» — задаю второй вопрос продавщице. «Три копейки».
Вскоре я поставил купленную пластинку на проигрыватель и понял, что мне в руки попался исключительно раритетный экземпляр. Между Пятой и Шестой симфониями Чайковский написал еще одно симфоническое полотно, но не закончил его. Не стоит забывать, что при всей гениальности Петр Ильич к любому своему произведению относился критично, и через некоторое время он уничтожил эту симфонию, начав писать Шестую. В отличие от Чайковского Прокофьев, например, подходил к своему творчеству очень практично. У Сергея Сергеевича ничего не пропадало из написанного. Он ничего не выбрасывал. Не получилось включить в балет или оперу, он мог этот кусочек включить в сонату или симфонию. Между тем в истории ничто не проходит бесследно.
Выяснилось, что кто-то из очень энергичных музыковедов обнаружил материалы «уничтоженной» симфонии Чайковского и затем эту музыку восстановили и даже записали на пластинки. Одна из них впоследствии попала ко мне…