«Чехов. Водевиль. Навсегда!» — далеко не рафинированная пьеса. Столичный режиссер решил поэкспериментировать с формой завершающего театральный сезон спектакля в Русском драматическом театре Удмуртии. Корреспондент «ДЕНЬ.org», побывав на предпремьерном показе, уже предвкушает диаметрально противоположные отзывы о постановке, премьера которой состоится 24 июня.
Следует признаться, что поначалу спектакль вызвал во мне неприятное ощущение второстепенной пищи для интеллекта. Казалось, юмору, описанному в простых формах, и легко угадываемому сюжету не будет конца. А презентуют талантливые актеры тиражируемое клише, в котором зрителю не нужно утруждать себя глубиной мысли: скрючился актер в гримасе — сигнал подан, смейся! заплакал — грусти, зритель!
Это если простыми словами описать ощущения от первого акта. Но иногда гораздо важнее послевкусие.
Болезненное исцеление
Последняя сцена, вероятно, самая напряженная и остро воспринимаемая зрителем. «Преступление совершено!» — жутко молвил голос в полифонии нескончаемо противных возгласов.
Перед публикой предстал нагой человек. Над героем пьесы нависают громадные стулья. Стулья, использованные в предыдущих эпизодах в качестве дверей, зеркал, шкафов, стен и целых кварталов, в новой интерпретации сгущаются над Андреем Андреевичем Шипучим — героем Михаила Солодянкина — и нависают над ним как огромные люди, как зловещее предзнаменование, как рок.
«Ваши знания, энергия и присущий вам такт были причиною необычайного успеха и редкого процветания…» — стеклянным голосом под нагнетающее покачивание стульев и тяжелое звучание фоновой музыки читает один из членов депутации, приехавшей поздравить юбиляра.
«Депутация... репутация... оккупация...» — повторяет как безумный Шипучин. Зрители видят, как он мечется в зеркала, словно сумасшедший в порыве болезненного приступа. Затем герой уже с совсем обезумевшими глазами кутается в нескончаемо длинный бумажный рулон банковских отчетов и укрывается ими на полу.
Кажется, теперь-то не осталось ничего — пришло болезненное исцеление. Смерть, бедность, безумие — как хотите. Занавес опускается. Если сказать, что второй акт лично меня потряс, ничего не сказать. Но обо всем по порядку.
Драматургический коктейль
Новую интерпретацию произведений Чехова сам режиссер-постановщик и по совместительству актер и режиссер театра имени Райкина «Сатирикон» Яков Ломкин определяет как попытку «объединить чеховские водевили в единое условное пространство и попытаться по-новому продегустировать этот „драматургический коктейль“».
Спектакль сложен из шести разных историй, которые сплетены друг с другом. Сюжеты развиваются параллельно, но монтируются в единое целое. По словам режиссера-постановщика, это современная форма. Грубо говоря, Ломкин решил изобрести новую чеховскую пьесу. Того, что ставится сегодня на сцене Русского драмтеатра в Ижевске, у Чехова на самом деле не существует. Выражаясь кинематографическим языком, театралы создали полный метр из короткометражек.
«Мы замахнулись на интересную форму. Взяли все водевили, все водевильные монологи, которые есть у Чехова, все сцены, которые так или иначе имеют отношение к водевилям, и создали „Чехов. Водевиль. Навсегда!“. Каждую из историй мы разрезаем и разделяем, но в объеме она дополняет другую, в итоге история воспринимается совершенно по-иному», — комментирует задумку режиссер-постановщик.
В одном из интервью Ломкин подчеркнул, что «по крайней мере, с точки зрения театроведения будет интересный опыт, но спектакль не так-то прост для восприятия зрителем».
Современная форма
Да уж, тем, кто работал над спектаклем, тексты Чехова удалось очистить от налета привычного зрительского ожидания. Можно сказать, что форма на самом деле не так проста, и «раскусить» сюжетную линию на фоне полифонии оказалось нелегко.
Пролог текста я не просто так начала со своих ощущений от первого акта. Если в спектакле до антракта все события динамично, но как-то совсем уж просто развивались, то после — ритм происходящего возрос, а сюжетные линии стали намного сложнее. Теперь было очевидно наличие связи между ними.
Было всё: хорошая актерская игра, динамика, юмор, напряжение. Но в один прекрасный момент мне, как зрителю, увиденное стало казаться чем-то несвязным. Суть отдельных линий прозрачна и понятна, а общая линия сюжета — не совсем. Подобным мнением поделились и другие зрители, присутствовавшие на предпоказе премьеры.
Впрочем, потом мне подумалось, что во всем было виновато мое незнание всех водевилей Чехова. Но даже их чтение не помогло. В общем, судить не берусь, поскольку я не театровед и не критик, а обычный зритель.
Думается мне, «Чехов. Водевиль. Навсегда!» — один из тех современных спектаклей, которые стоит пересмотреть не раз для понимания всей его глубины.
Тем более что постановка массовых сцен, пластика актеров, их игра, современное музыкальное сопровождение, нерафинированные костюмы — всё задумано смело и впечатляюще.
Чего только стоит решение авторов постановки вывести на сцену одну из актрис вместо указанного в водевиле Чехова ватерпруфа (непромокающее женское пальто. — Прим. «ДЕНЬ.org») в эротическом нижнем белье.
«Успех у мужской половины зала спектаклю обеспечен», — промолвил мой спутник, увидев на сцене даму, разгуливающую почти что в неглиже. Нужно сказать, прелести смелой актрисы кружево действительно не прикрывало.
Почему-то «Чехов. Водевиль. Навсегда!» Ломкина напоминает мне «Маленькие трагедии» и «Вечера на хуторе близ Диканьки» Шерешевского. Наверное, в плане того, что смелость порой воспринимается частью публики как пренебрежение общепринятыми ценностями и канонами в искусстве и осуждается. Причем безальтернативно. Стоит ли напоминать, какие гневные доносы писали зрители в различные инстанции на спектакли Шерешевского и как сбегали после первого акта. Думается, «раскол» зала будет и здесь.
Премьера постановки «Чехов. Водевиль. Навсегда!» в Русском драмтеатре Удмуртии состоится сегодня вечером.