Мы тут, в Удмуртии, давно привыкли жить в состоянии когнитивного диссонанса, то есть психического дискомфорта, вызванного столкновением в сознании конфликтующих представлений. Особенно очевидным этот отрыв становится, когда какие-нибудь красноречивые спикеры начинают тенденциозно трактовать уже и без того изрядно подретушированную статистику.

Причем критики попрания политических свобод о статистических казусах обычно помалкивают — дескать, каждый должен заботиться о своем кошельке самостоятельно. Вразрез с этой тенденцией информационное агентство Bloomberg, ссылаясь на еще не опубликованные к тому времени данные Росстата за сентябрь этого года, вдруг акцентировало внимание на рекордном, продолжающемся уже более 21 месяца подряд падении розничных продаж в России. Более того, из этого делается непривычный для западных СМИ вывод о наличии риска потери контроля над инфляцией из-за растущего материального неравенства и исчезновения среднего класса.

Тупик в проекте

Такое ощущение, что Bloomberg включился в борьбу за окончательную редакцию основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики России на 2017 год и период 2018 и 2019 годов. Пока этот документ, одобренный советом директоров Банка России 27 сентября 2016 года, содержит пометку «Проект». В проекте, кстати, уже есть схожие тезисы — банкиры признают, что высокий уровень социального неравенства может ограничить их возможности по борьбе с инфляцией через платежеспособный спрос. Круг замкнулся — Банк России боролся с платежеспособным спросом, считая, что это необходимо для достижения 4%-ного уровня инфляции, и вдруг он фактически признает, что этот метод завел его в тупик. Что дальше?

Еще в начале сентября в докладе о денежно-кредитной политике аналитики Банка России недоумевали по поводу расхождения в динамике потребления и заработной платы — на фоне восстановительной динамики реальной заработной платы оборот розничной торговли продолжал снижаться. Тогда они связали это с повышенным уровнем нормы сбережений, который, в свою очередь, вызван высокими, на их взгляд, ставками по вкладам и депозитам и появлением у населения «мотива предосторожности». Какой уж там мотив предосторожности — у большинства россиян нет вообще никаких сбережений и один-единственный мотив — дотянуть до зарплаты. И рост остатков по вкладам отражает лишь появление «лишних» денег у наиболее богатой части населения. Это было очевидно всем, кроме наших денежных властей, и вот наконец-то Bloomberg решил им это разъяснить.

Как нас перекосило

Данные Росстата за сентябрь этого года, на которые ссылался всезнающий Bloomberg, действительно вышли 19 октября, и там действительно было зафиксировано очередное снижение розничного товарооборота — 98,6% к предыдущему месяцу. Очевидно, что денежно-кредитная политика Банка России в сочетании с действиями правительства скоро выведет полстраны на паперть, но так и не добьется заветных 4% инфляции.

В конце прошлого года «ДЕНЬ.org» публиковал данные об изменении цен на отдельные товары в Удмуртии — уже тогда была видна существенная диспропорция в темпах роста цен. Свежие данные Удмуртстата на 17 октября этого года в сравнении с данными на октябрь 2014-го показывают, что эта диспропорция только усиливается. Начнем с того, что сравнение по некоторым позициям вообще не представляется возможным, поскольку если в 2014 году статистика фиксировала цены по 504 товарам, то сейчас их только 68. Например, из статистического наблюдения исчезли фруктовые соки — в октябре 2014 года их средняя цена составляла 52,44 руб., а сегодня данные о средних ценах на соки вообще не публикуются. Та же участь постигла бескостную говядину и свинину. Эти товары просто выпали из сферы интересов государственной статистики.

Любопытно, что по нескольким товарам цены по сравнению с октябрем 2014 года даже снизились. Если собрать их в одну продуктовую корзину, то получится весьма специфический набор выживания: куры охлажденные и мороженые (129 руб. за килограмм в 2014 году и 124 руб. в 2016-м) и водка (475 руб. за литр в октябре 2014 года и 437 руб. за литр сейчас). Очевидно, что те товары, на которые в кризисных условиях спрос не падает, а наоборот, люди увеличивают их потребление, не имея возможности покупать что-то более премиальное, дорожают медленнее. Существует и обратная тенденция — товары, спрос на которые очевидно падает, начинают дорожать. Причина в том, что они просто переходят в разряд премиальных, покидая ежедневную продуктовую корзину рядового покупателя. Ретейл вынужден закупать их в значительно меньших объемах и устанавливать высокую торговую наценку как на предметы роскоши.

Так, роскошью в Удмуртии стал хлеб — по сравнению с октябрем 2014 года его цена увеличилась на 19%, при этом мука подорожала только на 6% — очевидный сигнал хозяйкам месить тесто и печь домашние лепешки. Именно печь, поскольку подсолнечное масло выросло за два кризисных года на 40%. С домашним вареньем тоже все сложно — сахар подорожал на 36%. Долгие годы в рационе россиян был волшебный продукт, в котором содержался целый букет витаминов и микроэлементов, позволяющий заменить многие другие продукты, — это пресловутая гречка, цена на которую выросла в кризис на 145%. Карамель тоже, видимо, перешла в разряд премиальных товаров — она подорожала на 54%. Вероятно, предполагается, что это побудит людей заняться изготовлением сахарных петушков.

Самое неприятное начнется тогда, когда у рядовых жителей Удмуртии начнет выходить из строя бытовая техника, приобретенная в периоды потребительского оживления, — телевизоры, несмотря на общемировую тенденцию к удешевлению бытовой электроники, из-за рублевой девальвации подорожали в России за два года на 60%.

Посмотрим, как в итоге будет сформулирована денежно-кредитная политика, каким будет бюджет на ближайшую трехлетку, но относительно прозрений Банка России я бы не обольщался. Обнаруженную Bloomberg противоречивость антиинфляционной политики многоумные эксперты уже поворачивают в весьма невыгодную для простых потребителей сторону. РБК опубликовал на днях высказывание бывшего советника ЦБ РФ Олега Кузьмина, по словам которого, сокращение среднего класса повышает чувствительность платежеспособного спроса к бюджетным решениям, любая помощь вызовет мгновенный эффект, увеличивая спрос незащищенных слоев населения. Выводов там нет, но они очевидны: поскольку средний класс у нас вряд ли появится в ближайшие годы, правительство побуждают оставить бюджетников на ближайшие три года на голодном пайке, дабы не провоцировать всплеск инфляции.