Дмитрий Манылов

Почему в Удмуртии? Примерно так звучал первый вопрос, заданный журналистами заместителю председателя коллегии Военно-промышленной комиссии России Олегу Бочкареву на пресс-подходе перед открытием Второй Всероссийской научно-практической конференции «Повышение производительности труда в оборонно-промышленном комплексе за счет современных методов управления производством». Он, конечно, похвалил наши традиции оборонного производства, наших людей, отметив при этом, что это еще и оценка усилий концерна «Калашников» по повышению производительности труда.

Тут важно отметить, что речь идет именно о темпах роста, а не об абсолютном значении производительности труда. По данным альманаха «Управление производством», по итогам прошлого года концерн «Калашников» увеличил производительность труда на 73%, попав по этому показателю в десятку лучших предприятий военно-промышленного комплекса в России. Пресс-служба концерна подготовила к конференции пресс-релиз, в котором объявила о более чем двукратном повышении производительности труда за тот же период. Не будем строить гипотез о причинах таких расхождений. Так или иначе, но по абсолютному значению производительности труда, согласно рейтингу альманаха, они в 2015 году не попали даже в сотню предприятий ВПК.

Силы неравные

В рамках этого рейтинга расчет производительности труда ведется как отношение годовой выручки к численности персонала. Так вот, у концерна «Калашников» этот показатель по итогам прошлого года составил 1,01 млн руб. на человека (или 1,8 млн руб., по данным последнего пресс-релиза). При этом «Удмуртнефть», например, заняла 4-6-е место в общероссийском рейтинге производительности с результатом 54,17 млн руб. на человека в год. Разница в 30 раз хорошо иллюстрирует причины возникновения эффекта так называемой нефтяной иглы — нефтянка изначально имеет куда больший потенциал эффективности.

Оборонным предприятиям придется двигаться к вершинам индустрии 4.0 из очевидной технологической ямы.

«Предприятие умирало, тихо, медленно, но умирало», — обозначил Олег Бочкарев ту стартовую базу, до которой предыдущее руководство довело концерн, производящий лучшее в мире оружие.

Чтобы понять расстановку сил среди российских предприятий в плане производительности труда, обратимся еще раз к рейтингу, составленному альманахом «Управление производством». Первые семь мест занимают нефтегазодобывающие предприятия. На восьмом месте российское производство «Хенде-Мотор Мануфактуринг Рус» (автомобили «Хенде»), биотехнологический концерн «БИОКАД» и Красноярская ГЭС. Наивысшее по производительности труда предприятие ВПК — Государственное машиностроительное конструкторское бюро «Вымпел» поднялось лишь до 45-го места в общероссийском рейтинге.

2025 год не за горами

Понятно, что многое объясняется спецификой производства, но тем не менее с такими показателями нашим заводам сложно будет всерьез заявить о себе на гражданском рынке. Государственный оборонный заказ долгие годы создавал предприятиям некие особые условия, требуя продукцию наивысшего качества в нужный срок и в нужном объеме, но фактически любой ценой. Поэтому вопрос цены долгие годы оставался на периферии по степени важности. Планы по увеличению доли гражданской продукции уже озвучены — к 2025 году ее доля на оборонных предприятиях должна составить 30%, а к 2030-му вырасти до 50%. Там ценовая конкуренция будет не в пример жестче, чем по оборонному заказу.

Весьма интересный механизм мотивации оборонных предприятий к модернизации через новую ценовую политику госзаказчика анонсировал в Ижевске на пленарном заседании конференции Олег Бочкарев. Представитель Объединенной судостроительной корпорации, обратив внимание собравшихся на несовершенство ценообразования в рамках государственного оборонного заказа, напомнил о том, что существуют две модели расчета цены, отталкивающиеся от затрат или от аналогов. Затратная модель, по его мнению, не слишком стимулирует предприятия к снижению себестоимости и повышению производительности труда.

На это Олег Бочкарев ответил, что от аналогов считать не будут, но способ мотивировать заводы к снижению издержек найден. Считать будут все-таки от затрат, но расчеты будут тщательно детализированы и цены зафиксируют. Далее в течение 5 лет они будут меняться лишь на индекс инфляции, затем 2 года без изменения цен, и снова пятилетний цикл корректировки на инфляцию.

«Экономия внутренних затрат предприятия на 100% будет оставаться в распоряжении предприятия, — отметил Олег Бочкарев. — Будут внесены соответствующие изменения в законодательство, чтобы избежать претензий в фальсификации предприятием плановых расчетов».

Сегодня рентабельность производства в рамках гособоронзаказа находится под жестким контролем. Новая схема, по крайней мере на поверхностный взгляд, действительно может оказаться хорошей мотивацией к росту производительности. Это создает возможность в полной мере почувствовать себя бизнесом, не упустить шанс мягко вписаться в рыночную среду по гражданской продукции.

Курс на повышение эффективности озвучен, мотивация к проведению модернизации вроде бы найдена, но остается еще целый блок важнейших проблем. Например, то, в какой мере проводимая предприятиями модернизация сопровождается внедрением отечественного оборудования. Этот вопрос я задал заместителю директора департамента промышленности обычных вооружений, боеприпасов и спецхимии Минпромторга РФ Дмитрию Капранову. Он ответил, что предприятиям установлены ориентиры по доле российского промышленного оборудования, приобретаемого в рамках проектов по модернизации производства, и эта доля год от года увеличивается.

По словам Дмитрия Капранова, на разных предприятиях эта доля сейчас может варьироваться от 10 до 100%, причем 10% — это минимум, установленный Минпромторгом РФ. Среднюю долю закупаемого ВПК российского оборудования он затруднился назвать.

«У нас пока много импортного оборудования, но есть и российское, — ответил генеральный директор АО «Концерн «Калашников» Алексей Криворучко. — В январе запускаем новую кузницу, там все российское».

Еще один важный аспект повышения производительности труда — это побочный эффект, выражающийся в высвобождении персонала.

«Высвобождение персонала — это, конечно, не мера, — отметил Дмитрий Капранов, — поэтому больше идет вопрос об оптимизации труда, задействовании высвобождающихся возможностей для производства гражданской продукции и развития производства основной продукции».

Концерну «Калашников», например, это пока удалось. «Объемы производства выросли в 2 раза, при этом численность увеличилась на 20%», — озвучил глава правительства Удмуртии Виктор Савельев итоги работы концерна. Однако процесс повышения производительности труда еще только на старте, так, «Калашников» планирует в этом году ее рост еще в полтора раза. Поэтому вопрос высвобождения персонала остается актуален для всей оборонки, с переходом на новые технологические стандарты это просто неизбежно. Оптимальное решение пока не найдено.