Президиум Госсовета Удмуртии заслушал на днях доклад министра промышленности и транспорта республики Владимира Разумкова по самой беспросветной сегодня теме — состоянию потребительского рынка. Падение оборотов в сопоставимых ценах продолжается там уже практически два года, в этом году, по оценке Минпромторга УР, в розничной торговле он снизится еще на 4%, в общественном питании — на 8% и бытовых услугах — на 2%.

Снижение потребительского спроса — это как падающая в яму гиря, к которой привязана вся наша экономика, ну, может быть, за исключением той ее малой части, которая ориентирована исключительно на экспорт. По сути, это чрезвычайная ситуация, особенно для таких не самых богатых регионов, как Удмуртия. Кстати, о чрезвычайной ситуации на президиуме вспоминали, правда, несколько по другому поводу, но об этом чуть позже.

Решительно поддержали, в полном объеме

К моменту, когда Владимир Разумков встал за трибуну в зале президиума, проект постановления Госсовета по его докладу, как обычно, уже был подготовлен и даже выложен на сайте. Первый пункт, конечно же, о том, чтобы принять доклад к сведению. Вторым пунктом Госсовет решительно рекомендует правительству Удмуртии предусмотреть в 2017 году финансирование мероприятий государственной программы «Развитие потребительского рынка» в полном объеме.

Вроде бы сильный шаг в условиях, когда активно урезаются все бюджетные расходы, не связанные напрямую с ранее принятыми государством социальными обязательствами. Однако давайте посмотрим, о каких, собственно, расходах идет речь. Согласно письму Минпромторга, направленному в преддверии доклада на имя председателя профильной постоянной депутатской комиссии Владимира Варламова, в бюджете будущего года на развитие потребительского рынка будет выделено 1,16 млн руб. Все эти деньги пойдут на проведение информационно-аналитического наблюдения за состоянием рынков по определенным товарам. Вот вам и вся политика, об этом вообще смешно говорить.

Дело, конечно, совсем не в ассигнованиях, оказывать влияние на рынок можно и не вкладывая значительные бюджетные средства. Об этом в постановлении тоже кое-что сказано. Минпромторгу предложено принять меры по обеспечению сбалансированности товарных рынков и недопущению необоснованного роста цен на социально значимые продовольственные товары первой необходимости в Удмуртской Республике.

Картошка с сахаром

Возьмем конкретный продукт — сливочное масло. Оно как раз пока еще относится к товарам первой необходимости, и на этом рынке в последнее время происходят удивительные вещи, не обратить внимание на которые было просто невозможно. По словам Владимира Разумкова, цена сливочного масла увеличилась в этом году почти на 38%, причем основное повышение происходит с осени. Еще недавно Удмуртстат сообщил о росте на 34% по итогам 11 месяцев этого года, видимо, по оперативным данным декабря, рост продолжился.

Минпромторг УР обратился по поводу роста цен на масло в территориальное управление антимонопольной службы, 9 декабря они объявили о проведении контрольных мероприятий. Как сообщается на сайте УФАС по УР, они состоят в том, чтобы установить, не появились ли на рынке оптовой торговли сливочным маслом какие-то хозяйствующие субъекты, занимающие доминирующее положение и использующие его для необоснованного роста цен. Если положение кого-то из оптовиков будет признано доминирующим, антимонопольный орган собирается исследовать причины резкого повышения цен на сливочное масло и при наличии признаков нарушения антимонопольного законодательства будут запущены соответствующие репрессивные процедуры.

С большой долей вероятности можно предположить, что вряд ли УФАС хоть как-то сможет повлиять на ситуацию, исследуя оптовиков. Владимир Разумков на заседании президиума в качестве причины подорожания масла в рознице назвал повышение отпускных цен производителей. Сливочное масло с массовой долей жира 82,5%, которое, согласно Википедии, в России именуется традиционным, вообще начинает исчезать с прилавков наших магазинов. Его вытесняет так называемое крестьянское с долей жира 72,5%. Возникает ощущение, что сливочное масло скоро изымут из перечня товаров первой необходимости, его постепенно заменит какой-нибудь эрзац типа спреда (пищевой продукт на основе смеси растительных и молочных жиров).

Структура потребления продуктов питания меняется на глазах. Согласно докладу Владимира Разумкова в этом году резко увеличилась в сопоставимых ценах реализация сахара (на 53%), картофеля (на 24%), муки и крупы (на 11%), мяса (на 9% — скорее всего, в основном это курятина) и молочных продуктов (на 8%). Люди переходят на рацион выживания — сахар и производимое из него варенье заменяют конфеты, картофель вообще традиционный русский антикризисный товар, а курица и молоко — товары, в наименьшей степени зависящие от импорта, поэтому не так сильно подорожавшие. При этом практически рухнуло потребление морепродуктов (на 13%), меньше на 9% стали покупать и подорожавший хлеб, на 5% — колбасу. Некоторые товары просто перешли из категории каждодневных в премиальный сегмент — там уже совершенно другая концепция ценообразования.

ЧС?

Теперь вспомним о чрезвычайной ситуации, упоминавшейся в начале статьи. Разговор о ней возник на президиуме в связи с отравлением спиртосодержащими жидкостями в Иркутске. Дело в том, что в Удмуртии, правда не разово, а в течение всего этого года, от отравлений, связанных с алкоголем, погиб 21 человек. Владимир Разумков как раз озвучил падение в этом году на 4,9% потребления водки и на 19,5% слабоалкогольных напитков в натуральном выражении. Очевидно, что во многом это снижение связано с уходом потребителей на теневой алкогольный рынок.

Владимир Невоструев дал поручение Минпромторгу УР проработать возможность введения каких-то ограничений или мер по усилению контроля над оборотом спиртосодержащих жидкостей хотя бы на период новогодних праздников. Удмуртия вряд ли пойдет дальше тех ограничений, которые предложены на днях Роспотребнадзором, — мораторий на продажу непищевых спиртосодержащих жидкостей с содержанием спирта более 25%. Однако, по крайней мере, в отличие от многомесячного падения потребительского спроса, об алкогольных суррогатах начали говорить как о проблеме чрезвычайного характера.

Совершенным табу остается вопрос введения каких-то конкретных мер стимулирования бизнеса к росту зарплат. На пресс-подходе после заседания президиума Госсовета УР я спросил у Владимира Невоструева, может ли как-то представительный орган повлиять на усиление стимулирующей роли трехсторонней комиссии (государство, профсоюзы, объединения работодателей) в этом вопросе. Он сразу же напомнил об активном участии депутатской комиссии по социальной политике в работе по зарплатам, правда, акцентировал на деятельность с работодателями-должниками по выплате уже начисленной зарплаты.

В отличие от федерального бюджета, не зависящего от поступлений налога на доходы физических лиц, для региональных и особенно для муниципальных бюджетов это жизненно важно. Только как власти смогут требовать у бизнеса увеличения фонда оплаты труда, если большинство работников, получающих минимальную зарплату, — бюджетники? Конечно, зарплата бюджетников зависит от налогов бизнеса, только бизнес не уверен в том, что его налоги пойдут на увеличение зарплат.

Может, властям стоит, например, наблюдать за состоянием потребительских рынков в пределах должностных окладов, а 1,16 млн руб. бюджетных ассигнований направить на выплаты разовой премии бюджетным работникам, «сидящим» на минималке. Уверен, что эти крохи ушли бы не в накопления, а на потребительский рынок.