Драйвер общественной раскрутки «дела Голунова» в сублимации страха. Сегодня всем - от низов до верхов страшно стать очередной случайной (не случайной) жертвой силовиков. Страшно, что формально демократический авторитарный режим с уходом Путина заменят тоталитарным.

Постоишь в длинной очереди на одиночный пикет с плакатом «Свободу Ивану!», и уже не так страшно. Добавишь перепост в тысячи других перепостов и, вот, считай, принял участие во всеобщей гражданской мобилизации против давно потерявших берега силовиков. Серьёзных негативных последствий от такого участия не случится. Так почему бы не влиться в общую протестную массу? Феномен «дела Голунова» - в желании всех, всех, всех на чужом (не своём) примере вернуть силовиков в прокрустово ложе закона.   

Вряд ли Иван Голунов осознал, как крепко он влип из-за этой тотальной сублимации страха общества. На день задержания в его будущем уголовном деле должен был быть очень ограниченный круг модераторов. К началу судебного заседания, по мере пресечения, число интересантов возросло многократно. В этой войне всех против всех: между «башнями» Кремля, между разными силовыми ведомствами (и внутри каждого из них), идеологической и аппаратной схватках либералов и охранителей, сам Иван Голунов - теперь только поле боя.

Битва предстоит затяжной, поэтому домашний арест – тактическое решение, устроившее все стороны, кроме полицейских, участников задержания и возбуждения дела в отношении Голунова. Так они и не являются больше весомой стороной в развитии ситуации. Их могут даже за что-нибудь слить, только «дело Голунова» вряд ли от этого прекратят.

Как в любом подобном случае искренне болеет за арестанта и участвует в его судьбе лишь очень узкий круг лиц:  родители, жена/подруга (если она есть). Ну, и, в случае с Иваном Голуновым, очевидно, его работодатель Галина Тимченко. Вот, они боятся не за себя, а, исключительно, за него.

И есть ведь за что бояться. Формально, за часть 4 статьи 228.1 журналисту «Медузы» грозит от 10 до 20 лет лишения свободы. Конечно, есть такая вещь, как «ниже низшего», но в каждом городе своя судебная практика. Если бы его повязали, к примеру, в Ижевске, то при условии признания вины и хорошей работы адвокатов со следствием и судом можно было бы понизить срок до 4-5 лет. В Москве всё гораздо жестче – раза в два.

Не случайно бравшие Голунова сотрудники МВД помимо пакетиков в рюкзаке и на квартире Ивана «прикрутили» к делу некую группу лиц, варившую в Подмосковье, по сообщениям в телеграм, килограммы наркотиков в сутки! Им светят огромные сроки и они, наверняка, готовы сотрудничать со следствием, чтобы смягчить себе наказание. Для Ивана Голунова – это самый большой риск в его уголовном деле.

Очевидно, что ситуация на «поле боя» со временем неоднократно изменится, обрастая конспирологическими версиями и экспертными мнениями. Только, по правде говоря, предсказывать здесь что-либо практически невозможно. Слишком много интересантов и модераторов родила гражданская реакция на задержание и арест журналиста. Сейчас у «дела Голунова» много разных вариантов его исхода - от самых плохих до относительно благоприятных для обвиняемого. Нет только одного варианта – самого идеального.