Четвёртый год в местных СМИ время от времени начинают мусолить «дело Щукина». Дело учредителя трёх независимых ижевских газет: «День», «Денёк» и «ДЕНЬ.org». Моё дело. Громкое обвинение — вымогательство. Высокий ранг потерпевшего — экс-гендиректор концерна «Калашников» Константин Бусыгин. Особо крупная сумма —1,5 млн рублей.

Вопрос, который почему-то никому не приходил голову: как так может быть, что обвиняемого в особо тяжком преступлении, предусматривающем наказание от 7 до 15 лет лишения свободы, не арестовали тогда, когда он его якобы совершал — в сентябре 2013 года? Отвечу: потому что преступления не было.

Преступления нет, а уголовное дело есть. Его три раза направляли на утверждение прокурору и множество раз перепредъявляли обвинение заново. Прошли десятки судебных заседаний по мере пресечения, ограничению с ознакомлением и т. д. Дело «расследовали» два ведомства и три следователя, его дважды пропускали через районный суд, потому что сменялись судьи.

В чём проблема? В том, что не так-то просто «сшить» уголовное дело и осудить невиновного, если доказательств нет, обвиняемый (подсудимый) оговаривать себя отказывается, более того, использует своё право на защиту, предоставленное законом.

Как это было на самом деле. Бредовую версию обвинения даже не хочу пересказывать — фантазия в чистом виде, основанная не на фактах, а на мнении следствия. Фактов немного. В самом конце августа или начале сентября 2013 года мне через посредника поступило предложение от начальника аппарата гендиректора концерна «Калашников» Бусыгина, некоего Жарова, профинансировать публичную кампанию, которая должна была снизить рейтинг президента Волкова в последние месяцы, остававшиеся до указа Путина о назначении врио главы УР. Поскольку эта задача полностью отвечала политике, проводимой региональным отделением «Патриотов России», я согласие на встречу с этим субъектом дал. О том, что Волков рассматривал Бусыгина как своего соперника, он сам публично сообщил 20 февраля 2014 года.

Встречались два раза, есть отвратительного технического качества аудио- и видеозаписи, сделанные сотрудниками УФСБ. Но нет того, ради чего на самом деле были организованы эти встречи. Как бы ни старался провоцировать нужную ему тему начальник секретариата Бусыгина, но в наших с ним разговорах с моей стороны там нет ни одного признака вымогательства. Это подтвердила даже заказанная и «заряженная» следствием экспертиза.

Нет в деле и денег, поскольку работать с чёрным налом я отказался. Нет и корыстного фактора — все средства должны были пойти на общественные проекты и организацию публичных мероприятий путём безналичных перечислений. Все эти утверждения подтверждаются материалами уголовного дела.

Большинство людей, никогда не сталкивавшихся с правоохранительной системой, полагают, что уголовные дела действительно кто-то расследует. Это ошибка, стоившая свободы и репутации, наверное, десяткам тысяч российских граждан.

Уголовные дела давно не расследуют — их «шьют». Такое мнение сложилось у меня на своём примере. С этой целью в каждом следственном органе есть самая обыкновенная дрель (ей сверлят пачки с документами, сшивая их в отдельные тома) и нехитрое самодельное устройство, облегчающее процесс сшивания.

Когда мне первый раз в моей жизни предъявляли обвинения, то для большего курьёза это произошло ещё и в соответствующем интерьере. В маленьком кабинете следователя на стене за моей спиной висел календарь с фото гендиректора концерна «Калашников», написавшего заявление в УФСБ с просьбой возбудить моё уголовное дело. Мог ли я надеяться на беспристрастность следователя?

Когда с большим опозданием до меня дошло, что в этот раз никто никого не пугает, а меня просто реально хотят посадить, я начал бороться. Так же тихо и методично, каким образом фабриковалось и само уголовное дело.  

Без шума и пиара. Без подключения правозащитников и СМИ, хотя такая возможность у меня имелась и сейчас тоже есть. Ни одной газетной статьи, за исключением публикации стенограммы моего первого разговора с «человеком Бусыгина» в кафе «Ридерс Паб» в день возбуждения уголовного дела — 15 сентября 2013 года.

Тем не менее это были плодотворные годы. Между следственными действиями и заседаниями судов я запустил новый медийный проект «ДЕНЬ.org», многократно увеличив читательскую аудиторию планово закрытого бумажного «Дня». Провёл успешную кампанию «Патриотов России» на выборах в Гордуму Ижевска, возглавив в новом её составе одноимённую депутатскую фракцию. Как и в предыдущие годы, «Патриоты» продолжают активно помогать гражданам по актуальным вопросам социальной повестки дня.

Самое важное — все попытки устранить меня из политической жизни совпадают по времени с периодами, когда в Удмуртии происходит или готовится смена власти.

Осенью 2013 года шла подковёрная борьба за указ президента РФ о назначении врио главы УР.

Весной 2014 года, когда спустя восемь месяцев после возбуждения дела мне решили предъявить обвинение, шло формирование нового правительства УР и подготовка к выборам главы УР. Весь этот период до конца сентября 2014 года я провёл под домашним арестом.

Этой весной в Удмуртии всё опять радикально поменялось. Назначен новый врио главы УР, и снова началась подготовка к выборам. И я опять ощущаю это по своему уголовному делу, которое, как я был убеждён, вот-вот должно быть закрыто, а я оправдан и реабилитирован.

Однако почти 4-летний опыт истории этого дела подсказывает — что-то вдруг опять пошло не так. И по целому ряду признаков я чувствую, что на беспристрастно рассматривавший до последнего времени моё дело Ленинский районный суд г. Ижевска вдруг началось незаконное давление.

Предполагаю, кто и зачем это делает, поэтому сообщаю: в случае вынесения незаконного решения я не собираюсь сдаваться. Понимаю, что высокие погоны и мантии, к сожалению, пока дают право произвольно обращаться с законом. Но здесь чем выше положение, тем тяжелее будет расплата.