Александр Поскребышев

 

Народный писатель Удмуртии Вячеслав Ар-Серги отметил свое 55-летие творческой встречей с читателями. В течение почти трех часов поэт и прозаик вел диалог с поклонниками, друзьями и коллегами, а затем не отказал в короткой беседе обозревателю «ДЕНЬ.org». В этом интервью Ар-Серги, как всегда, был искренен и интересен…

Добрый разговор для «служебного пользования»

— Совсем недавно по приглашениям моих завьяловских земляков (Вячеслав Ар-Серги родился в деревне Новая Казмаска Завьяловского района. — Прим. авт.) я проехал по самым маленьким деревушкам, — сказал писатель и восхищенно воскликнул: — Если бы ты знал, Саша, насколько искренне, тепло и светло принимали меня люди?! «Ведь вам я не певец какой-нибудь эстрадный, не кандидат в депутаты от правящей партии и не прошу у вас отдать за меня голоса на предстоящих выборах. Для чего вы здесь собрались?» — полюбопытствовал я у них. «Вот поэтому мы к тебе и приходим!» — ответил один старичок. «Потому что ты нам не соврешь», — добавила старушка. Но дело-то тут вовсе не во мне — люди хотят слушать, говорить, и мой первоначальный монолог со сцены плавно переходит в диалог, и наши встречи завершаются полифонией. Эти встречи не несут мне никакой материальной выгоды. Пусть прозвучит несколько высокопарно, но эти встречи я воспринимаю как служение моему народу, потому что я рад любому доброму разговору. Может быть, Господь именно для этого служения пока и держит меня «на этой стороне Земли».

Беззаботный по строительству особняков

Пятилетку назад под «золотую» юбилейную дату Ар-Серги не плакался, а обыкновенно констатировал, что очень далек от материального воплощения «чеховского пожелания».

Когда Антон Павлович побывал на Сахалине, то «программно» произнес, что каждый писатель заслуживает особняка на теплом море, где он мог бы творить, не задумываясь о добыче хлеба насущного.

— Никогда в жизни у меня не было заботы, чтобы поставить себе дворец, — усмехнулся Вячеслав Витальевич. — Считаю, что писатель должен жить жизнью тех, о ком он пишет. Грубо говоря, мой народ беден — беден и я, разделяя его судьбу. Как раньше говорили в армии, «солдат обязан стойко переносить тяготы и лишения воинской службы». И для меня народный писатель, как тот солдат. Хотя кое-кто может расценить это утверждение в качестве моего непроходного оправдания собственного неумения жить в богатстве.

Кто пишет, тот всегда найдет… своего читателя

А вот о том, что литературный процесс в Удмуртии по-прежнему находится вне культурного пространства, Ар-Серги говорит без всякой иронии.

— Однажды в Москве на съезде Союза писателей я познакомился и разговорился с Расулом Гамзатовым. Автор знаменитых «Журавлей» сказал тогда мне: «Раньше религия была отделена от государства, а сейчас от государства отделена культура». Это «отделение» меня очень огорчает, — вздохнул удмуртский поэт, прозаик, драматург и киносценарист. — В последний раз за казенный счет моя книга выходила два десятка лет назад, и с тех пор бюджет и писатели в республике — это как две прямые рельсы на железнодорожном полотне. Ни одной точки соприкосновения на земной тверди у нас нет. По геометрии Евклида параллельные линии не соприкасаются, хотя Лобачевский утверждали, что это возможно… Имею в виду, где-то там, наверху…

Ар-Серги опять поднял голову, посмотрел в направлении неба и добавил, что об этом предпочитает не думать.

— Давно привык я самостоятельно находить средства на издание своих книг, потому что мой рабочий ритм очень интенсивный — 2-3 книги в год, издающихся в России и за рубежом, — подсчитал собеседник. — И теперь, услышав стенания коллег о том, что они не могут выпустить в свет написанную книгу, я реагирую довольно резко: «В первую очередь меня волнует, как написать, а не как опубликовать. Если книге суждено найти своего читателя, она обязательно найдет его!»

Поворот за плечи в поисках ответов

— В свое время, когда в другой мир ушли удмуртские мастера слова Владимир Романов и Михаил Федотов, я очень серьезно озадачился выбором своей жизненной стези: «Что делать, куда идти?» — вспоминает Вячеслав Ар-Серги. — Скажу откровенно, в Удмуртии мне говорить было не с кем — не потому, что я был в большой претензии и высокомерии по отношению к коллегам. Нет. Просто искал я человека созвучного, близкого себе. И тут мой творческий ангел познакомил меня с Мустаем Каримом и Геннадием Айги. В наших разговорах они не давали мне прямых советов. Они умели как-то ненарочито «взять тебя за плечи» и повернуть к проблеме, к ситуации так, что ты очень быстро и, главное, сам находил нужное решение и верный ракурс во взгляде.

Работа под девизом римских легионеров

— В твоем разговоре с самим собой что-то меняется с годами? Все так же за один рабочий день ты выписываешь себе «десяток похвальных грамот и тут же выносишь сотню выговоров»? — по праву давнего знакомства репортер обратился к писателю на «ты».

— Здесь все осталось неизменным. Но, образно говоря, «возвращаясь с базара», становясь, предположу рациональней, ты понимаешь истинную цену своего времени. Писателю нужно постоянно находиться в тонусе творческой формы, «нужно держать строй», как говорили бойцы древнеримских легионов. Потому что без внутренней самодисциплины творчество невозможно. Творчество, в первую очередь, это мобилизация всех твоих сил, определяющая установку на работу.

В дороге домой с добром и теплотой

По признанию «раннего Ар-Серги», берясь за карандаш и бумагу, он убирал с книжной полки томики Пушкина, Лермонтова, Куприна, Бунина и Рубцова… «Мне было стыдно перед ними писать», — признавался поэт и прозаик.

— Здесь тоже ничего не изменилось, но в один ряд к великим поэтам я добавлю еще и фольклор. Начитавшись «модных» авторов, ты в любом случае возвращаешься к себе самому, и по этой дороге, вслушиваясь в себя, разговаривая с собой, тебя повсюду сопровождает фольклор. Все эти песни, сказки, пословицы и поговорки — это те драгоценные «камушки-голыши», обработанные временем. Они кругленькие, сконцентрированные, сгущенные большим смыслом и глубоким содержанием. Когда ты «бросаешь» эти «голыши» в реку творчества, они долго и упруго скачут по ее волнам.

— «Хорошее слово три зимы греет», — не напрасно говорили удмурты.

— Это на самом деле так… С течением времени понимаю, что в своем творчестве я занимаюсь поиском добра и теплоты в человеке, а заодно стараюсь не упускать возможности для путешествий и возвращений, ибо самая приятная дорога для меня — это дорога домой. Для этого человек и уходит, чтобы возвратиться.

В новой рубашке, без амбре и с букетом цветов

— А что ждет тебя впереди, завтра?

— Как человек верующий, скажу, что завтрашняя моя дорога покажется моим ангелом. Но все равно планов много. Как я люблю говорить, стол у меня большой, насыщенный. Но не яствами, а намерениями. У меня есть что писать и куда ехать. На том самом столе лежит около сотни приглашений на творческие встречи и лекции как в России, так и за рубежом. Поэтому, как тот старый удмурт-охотник, я «выхожу на охоту» — иной раз возвращаюсь без добычи, с побитыми бортами и порванными парусами, а иногда возвращаюсь с «добычей». Приходится повторяться, что за пределы родного Родникового края я отправляюсь потому, что заработать литературным трудом в Удмуртии невозможно. Вот я и иду туда, где это получается. При этом если нет материального интереса к напечатанию моих книг, то мне будет достаточно обыкновенного духовного интереса, когда душа обрадуется напечатанной книге. Не зря же Есенин говорил: «Поэтам денег не дают». Творческой молодежи надо уяснить, что в поэзии свое материальное положение ты не поправишь. Поэзия — это не тот адрес и не то место для «поправки» финансов. Тем не менее некоторым моим оппонентам не очень приятно, даже если на Ар-Серги надета новая рубашка. Видимо, по их представлениям, поэт должен быть неопрятным и с обязательным амбре. Но поэты есть разные. Есть не очень ухоженные, которые пишут плохие стихи, и очень ухоженные, которые пишут хорошие стихи. Однако в любом из «лагерей» можно найти противоположные примеры. И я как раз за эту разность. Сальвадор Дали говорил, что если бы на свете был еще один Сальвадор Дали, то он застрелился бы от скуки.

— А если бы, уже по Ар-Серги, «среди цветов были одни италмасы, это тоже было бы скучно».

— Да! Кому был нужен мир, выкрашенный одной желтой краской?! Как можно представить картину мира без ромашек или подснежников?! Поэтому я за разнотравье, многоцветье и полифонию.

Двигатели для «нарписа»

Кто-то из литературных критиков нарек Вячеслава Ар-Серги «грустным поэтом с опытом радости». Подхватив «навязчивый мотив», критики развили тему и назвали народного писателя Удмуртии «поэтом светлой печали по уходящему дню».

— Как-то меня спросили: «Вы счастливый человек?» И тогда я дал, как мне кажется, очень точный ответ, — улыбнулся удмуртский нарпис. — «Себя счастливым человеком я не ощущаю, но от этого ощущения несчастливым себя не чувствую!»

— Но в этом ответе звучит не только самоирония, но и нотки досады?

— Не спорю, эти нотки звучат, потому что чувство досады — это правильное чувство, ибо оно направлено к самому себе. Это тоже один из моих «двигателей»! Он двигает тебя становиться лучше! И не только в поэзии. Если сегодня я вижу, что навстречу мне идет красивая женщина, то, как и прежде, хочу поправить себе шевелюру, одернуть пиджак и хотя бы рукавом, незаметно для нее протереть свой ботинок… Говорю же, что для писателя всегда важно сохранять форму! — рассмеялся тонкий писатель и хороший человек, который для многих в Удмуртии остается неудобным.

Зато за стихи и за это «неудобство» его и любят в народе…