Александр Поскребышев

 

Программу 59-го музыкального фестиваля «На родине Чайковского» продолжил концерт академического симфонического оркестра Московской филармонии под управлением Юрия Симонова и солиста Павла Милюкова. Симоновский оркестр исполнил Трагическую увертюру Брамса, в которой мелодическая красота накрывает собой трагизм, а также знаменитую Пятую симфонию Бетховена. Когда на авансцену вышел скрипач, то публика услышала еще одно красивейшее творение Брамса — Скрипичный концерт ре-мажор. Обозревателю «ДЕНЬ.org» удалось пообщаться с глазу на глаз со скрипачом Павлом Милюковым.

Особое чувство струнной общности

В исполнении ре-мажорного концерта Брамса на сцене встретились… два скрипача. Понятно, что одним из них был Павел Милюков, а вторым — уважаемый Юрий Симонов.

По первому образованию маэстро Симонов — скрипач, и два струнника чувствовали особую музыкантскую общность.

— Это инструментальное родство действительно всегда ощущается, — согласился Павел Милюков в эксклюзиве для «ДЕНЬ.org». — Во-вторых, для меня очень необычным оказалось то, что сегодня мы играли с Юрием Ивановичем впервые после длительного перерыва. До концерта в Ижевске в последний раз мы играли в финале международного конкурса Чайковского концерт Шостаковича. Это произошло в июне прошлого года. Получается, что сегодня концертом Брамса мы подарили музыкальный привет от конкурса Чайковского фестивалю «На родине Чайковского».

Настоящая жизнь назавтра после конкурса

— Скажите, что мотивировало вас, состоявшегося музыканта, к выходу на «чемпионат мира по музыке», как иногда называют конкурс Чайковского?

— Выступление на конкурсе было моей музыкантской мечтой с раннего детства, а звание лауреата (Павел Милюков выиграл третью премию. — Прим. авт.) принесло мне большое счастье и стало большой честью. Для меня конкурс представлялся некоей проверкой того, что ты стоишь. Мне очень хотелось показать то, что я умею, и на сцене я испытывал полярные эмоции — большую ответственность и одновременно большое наслаждение от осознания того, что здесь играли великие музыканты. Многие люди говорили мне, что настоящая жизнь у музыканта начинается «назавтра после конкурса», и какой будет эта жизнь, во многом зависит от самого себя. В отличие от спортсменов музыкантская жизнь только начинается с медалей, — улыбнулся Павел Милюков.

Среди произведений, выбранных во второй тур конкурса Чайковского, Павел Милюков исполнял «Посвящение Паганини» Альфреда Шнитке, написавшего много музыки для струнных инструментов.

— В выступлениях на конкурсе мне хотелось охватить большой период в музыке: от Баха до своих современников. Современные сочинения — это другой взгляд на музыку, который дает мне лучшее понимание ее истоков. Поэтому «Посвящение Паганини» стало для меня центральным местом во всем конкурсе.

Одно из звеньев в цепочке поколений

Несмотря на известность и диплом Московской консерватории, Павел Милюков продолжает обучение. После окончания школы музыки и искусства в австрийском Граце скрипач добирает знания и мастерство в Венской консерватории.

— Наверное, нынче не столь важно, где и как учиться, сколько, у кого учиться. Как вы думаете?

— Думаю, да. Я счастлив, горжусь и дорожу тем, что учусь у Бориса Кушнира — великого мастера с необычайным творческим началом. Когда есть возможность позаниматься, то мы начинаем «копать очень глубоко», чтобы не потерять критическое отношение к тому, что ты делаешь. И для меня получать критику от именитого профессора — одно удовольствие. Как мне кажется, сейчас в нашем творческом союзе мы понимаем друг друга с полуслова, с первой йоты-ноты. К большому сожалению, сегодня становится все меньше и меньше педагогов, слова которых в адрес молодых музыкантов поселяются в голове, сердце и душе. Эти слова в книжках и в учебниках не найти, и надо успеть получить эти слова, пока мастера не ушли. Порой, когда с Борисом Кушниром мы «копались до того глубоко», я получил удивительные советы даже по тем произведениям, которые включаются в программу детских музыкальных школ. Я просто-таки «набрасывался» на эти замечания и специально увеличивал их масштаб. Как бы сложно ни было, но после этого я уже в зрелом возрасте, в 27 лет, поменял «обе руки». Имею в виду постановку рук. Мне удалось сломать стереотип, что постановку рук скрипачу можно изменить только в раннем детстве. А еще важно то, что сегодня у меня есть возможность послушать юных музыкантов в глубинке России, и я очень рад тому, что могу стать «одним из звеньев в цепи» и поделиться с детьми, передать им то, что сам получил от своих учителей. Причем порой в провинции возникают такие ситуации, которые приводят меня к осознанию того, что в настоящий момент я могу дать времени и молодому поколению нечто большее. И если сейчас я им этого не скажу, то вряд ли кто другой сможет сказать им это в будущем… Только вот времени на все это мне остро не хватает, и поэтому сегодня мне очень хочется купить именно время…

Небольшой офшор и большая оплошность

После красивейшего концерта Брамса показалось, что Павел Милюков был настроен чрезвычайно чувствительно. Но, как всегда, эту чувствительность могла легко смыть проза жизни.

Уже после концерта, придя домой, обозреватель «ДЕНЬ.org» походя включил телевизор и… обомлел от удачного совпадения.

В вечернем эфире телеканала «Россия-1» выступал… скрипач Павел Милюков.

Правда, в сюжете известного телеведущего Андрея Кондрашова рассказывалось о друге Путина — виолончелисте, дирижере, художественном руководителе Санкт-Петербургского дома музыки и бизнесмене Сергее Ролдугине, чья фамилия называлась в связи с недавней публикацией скандальных «Панамских документов» об офшорных компаниях.

В телевизионном репортаже Павел Милюков выступал в роли эксперта, можно сказать, «фоном», и для телевизионщиков было главным не ошибиться с нюансами в отношении центральной фигуры — Сергея Ролдугина, а об остальных «мелочах» можно было и не заботиться.

Но когда Павла Милюкова на всю страну назвали Павлом Милютиным, это не могло не резануть слух. Исключительно у тех, кто им обладает.