Сергей Щукин

У каждого человека есть люди, повлиявшие, если не на линию жизни, то на отношение к ней. Их мало. У меня максимум полтора десятка. Где, когда и при каких обстоятельствах пересеклись наши пути с Николаем Ганзой, я конечно, хорошо помню: Удмуртия, 1999-2000 г.г., борьба за власть в регионе.

Почему отношения сохранились? Не знаю. Может быть, причастность и ощущение какой-то невыполненной миссии, может интерес к людям из совершенно других сфер деятельности. Он всю жизнь руководил заводами, я варился в медиа и местной политике. Факт в том, что в этой политике оказалось на редкость мало надежных и нормальных людей.

Тот короткий период, когда Николай Ганза занимал должность премьера УР, а потом стал альтернативой будущему бессменному президенту республики, был переломным, как для страны в целом, так и для региона в частности. Изменились и взаимоотношения между теми, кого политологи называют «элитой». Думаю, что Николай Ганза в эти изменения не вписался, потому что оказался для новой среды слишком цельным и колоритным. За это его, собственно, и любили. Мой пост в телеграм-канале о нашей с ним встрече в Москве оказался отмечен десятками лайков. Хотя прошло почти 20 лет. Ну, и, казалось бы, кто его помнит? И кого, связанные с ним события, всё ещё могут волновать? Однако, реакция есть – значит тема до сих пор трогает.

Мы встретились, как обычно, в районе «Павелецкой». Выяснилось, что он, в свои почти 73 года, решил, наконец, окончательно «завязать» с работой и пожить частной жизнью.

-Николай Алексеевич, мне, как-то, сложно представить Вас без работы, - начал я, когда мы присели за столик, Ганза, как всегда, угощал, - куда после руководства тысячными коллективами направили свою энергию?

-Ещё, лет двадцать назад, я принял решение, что буду руководителем максимум до 65, потом, либо на пенсию, либо на другую работу, не связанную с управлением коллективами.

-Разве роль советника не спокойная работа? Чем Вы там занимались в последние годы?

- Выезжал на предприятия в регионы, где возникали какие-то проблемы. Смотрели, разрабатывали комплекс мероприятий, либо, в случае, когда появлялись проекты с неясным результатом, создавали под них временные коллективы. Анализировали. А там, если получалось, то реализовывали или кому-то передавали, не получалось – прекращали эту деятельность.

- Привыкли уже к новому образу жизни?

-Да, успокоился, здоровьем занялся.

-Следите за новостями? - спросил я, помня, как он раньше оперативно держал руку на информационном пульсе.

-Телик смотрю, на Рамблер захожу, – усмехнулся Ганза.

-Мессенджерами не пользуетесь?

-Нет, я свой телефон внучке отдал.

-Ага, - подумал я, - значит, это внучка подписана на мой телеграм-канал.

И решил, что в этот раз нужно обязательно зафиксировать «под запись» слова Ганзы о ключевых событиях 1999 года, когда Удмуртия была ещё парламентской республикой, а нынешняя система власти только зарождалась.

-Николай Алексеевич, вы жалеете, что директорский корпус республики уговорил вас тогда оставить пост гендиректора ЧМЗ и пойти в председатели правительства УР?

-А меня не директора уговаривали. Меня об этом попросил Коновалов (прим. – в то время президент корпорации «ТВЭЛ»). Он специально для этого приезжал в Глазов, и Волков (прим. – в то время председатель Госсовета УР) тоже приехал. Мы разговаривали втроем. Коновалов сказал, что, если я не выдвину свою кандидатуру на должность председателя правительства УР, то Волков не станет председателем Госсовета, и хрен знает, что здесь тогда начнётся. Поэтому это Коновалов настоял, чтобы я выдвигался. Волков с Питкевичем (прим. - в тот момент 1-й заместитель премьера УР) были же «воспитанниками» Коновалова, когда он в 70-е годы руководил в Глазове «Чепецким машзаводом».

-Так, всё же, жалеете или нет?

-Что жалеть, раз уж всё случилось? Глупо. Ошибки, безусловно, были. С позиции собственной карьеры, конечно, мне не надо было себя так вести. Когда я только стал премьером, я как в другую жизнь попал. В другую систему отношений, в другую систему принятия решений.

-Менее органичную?

-Первое впечатление: как вообще всё это работает? Меня Коновалов, кстати, предупреждал, говорил: это чужой для тебя мир. И я, в принципе, сам для себя считал, что, если нормально здесь работать, то это не более пяти-шести лет. 

-Понятно. Весной 1999 года, когда прошли выборы в новый созыв Госсовета УР, вы, дав согласие стать премьером, по факту, обеспечили Волкову поддержку со стороны депутатов-директоров. Но, как он удержался позже - в декабре 1999-го? За «лужковское» «Отечества», лидером которого в Удмуртии был Волков, на выборах в Госдуму проголосовало 8,2%! За движение «Единство» - 37,4%. Это же был вотум недоверия Волкову, как высшему должностному лицу республики. А вы тогда прикрывали «Единство» от административных перегибов со стороны Волкова.

-Да, мне просто позвонили тогда из Москвы и сказали: ты – глава исполнительной власти, так что почитай Конституцию и обеспечь законность проведения выборов. Там всякие ситуации были. Шойгу собирал узкий круг для определения стратегии выборной кампании «Единства». Обедали мы на даче Сталина, и был разговор, где Путин очень чётко сказал, что с этим составом Госдумы работать, доказывая там очевидные вещи, бесполезно.

А потом, когда «Отечество» проиграло вдребезги, Волков, конечно, находился в состоянии прострации. У него на квартире был разговор. Он мне тогда сказал: Что будем делать? Меня уберут. Давай, ты станешь председателем Госсовета УР.

-То есть сам Волков предложил?

-Да, он боялся, что его уберут.

-Что вы ответили?

-Сказал, что это смешно, я не смогу работать председателем Госсовета УР. А потом позже мне был звонок из Москвы, и сказали - готовься, мы Волкову этого б  не простим. Он же когда приезжал в Москву говорил им одно, а возвращался обратно в Ижевск – совершенно противоположное.

-И что вы?

-Сказал, что я туда не пойду.

-В Госсовет?

-Да. Ответил, что не хочу там, в Госсовете, слушать всякую ахинею. Ну, и мне, тогда этот человек из Москвы сказал, что я потом пожалею.

-Так почему при таком отношении к Волкову федералы на выборах президента Удмуртии в октябре 2000 года его поддержали?

-Свечку не держал, но думаю, что они не хотели, чтобы президентом стал Вершинин (прим. – в тот момент 1-й заместитель председателя Госсовета УР).

-Ну, был же шанс договориться о едином кандидате против Волкова. Результаты выборов 15 октября 2000 года показали, что такой кандидат разбил бы Волкова, несмотря ни на какой его административный ресурс и массированный «чёрный пиар».

-Была такая договорённость, но Вершинин потом отказался снимать свою кандидатуру с выборов.

-Федералы так боялись национального фактора?

-Не знаю. У меня тоже не всё было так хорошо в отношениях с центром, потому что, когда проходила приватизация ЧМЗ я строптивость проявил. И приватизацию провели, я считаю, по более справедливой схеме: 25% - республике, 51% - федералам, 24% привилегированных акций – трудовому коллективу. Перед этим Волков был в Москве и сказал, что ему никаких акций не надо. Они с Питкевичем говорили, а что мы с ними будем делать? И я им отвечал: дивиденды республика будет получать, а дальше можно продать. Зачем отказываться?

-И с чем такая позиция была связана? Взятка?

-Вряд ли. Скорее, на них просто «нажали». Потом, кстати, Удмуртия этого 25-процентного пакета акций лишилась. Отдали ТВЭЛу в счёт долгов Глазова за поставленную тепловую энергию.

-Так, всё-таки, почему федералы не поставили на вас?

-Если говорить объективно, то, наверное, они не очень были уверены во мне.

-В каком смысле?

-В смысле управляемости.

-Понятно. А как вам свежая новость про то, что в Госсовете УР на днях подняли вопрос об учреждении в Удмуртии праздника «День памяти первого президента А.А. Волкова», приурочив его к дате выборов – 15 октября 2000 года?

- Не знаю даже какие слова подобрать для ответа. Мне по этому поводу не очень удобно говорить, потому что мы не были единомышленниками. Думаю, что для принятия таких решений нужно, чтобы прошло достаточно много времени. Вот, что дало кому-нибудь переименование Ижевска в Устинов? А потом отмена этого решения.

-Ну, может это такая символическая фронда со стороны старой «волковской» элиты в отношении нынешнего руководителя Удмуртии?

-Не знаю, может быть.

-А Вы бываете в Удмуртии? Ну, я знаю, что изредка бываете. Это с работой связано?

-Да, был года полтора назад по производственным делам. Мы баделит – сырьё для производства циркониевых сплавов на ЧМЗ поставляем.

-Интересовались, как идут дела в республике? Может быть, в правительство заходили?

-Заходил. Мне справку надо было одну получить. Ну, там вообще все новые люди. Я зашёл, а знакомых - три человека: гардеробщица (она обрадовалась очень) и ещё в отделе, где я справку получал, сотрудницы.

-Зашли бы к новому премьеру, пообщались.

-А я зашёл в приёмную, представился. Спрашивают: Зачем? Я отвечаю: да, просто поздороваться. Мне ответили, что он у президента или как сейчас эта должность называется? Ну, я говорю: передавайте привет.

-За новостями «удмуртскими» больше, значит, не следите?

-Нет, так читаю иногда. Как вы из политики ушли, так и перестал. Когда вы этим делом занимались, я не говорю правильно, неправильно, но была другая точка зрения. А сейчас, всё, как обычно, как везде…

-Какие планы? По миру поездить?

-Никуда не хочу ездить.

-Так, вы уже везде, наверное, побывали. Наездились. В скольких странах были?

-Я как-то считал. Получилось не то 30, не то 35.

-По работе?

-Как частное лицо я за границей был только три раза.

-Остальное командировки?

-Командировки.

-А, вот, как Вы, человек с огромным опытом управления большими коллективами, оцениваете современный тренд, когда, к примеру, на ответственные посты в исполнительной власти регионов назначаются юрисконсульты? Или другие «профессионалы» с нулевым управленческим бэкграундом?

- Есть притча, «побасенка»: Сначала, когда предприятие только образуется, им руководят специалисты в той области. Потом, когда предприятие заработает, туда приглашают руководить экономистов. А спустя некоторое время приглашают юристов для того, чтобы как-то выйти из положения. Банкротить? Не банкротить? Ну, а потом всё начинается в обратной последовательности…

-Оптимистично.

-Да, надо просто собрать умных людей, создать им условия и всё сделать. Квалифицированных же людей достаточно много. Я не говорю о способах и методах, но смогла же Советская власть провести индустриализацию за 15 лет. Так, что я считаю, то, что сейчас происходит - это болезнь роста. Пройдёт…