Александр Поскребышев

 

Фортепианную линию в афише 60-го фестиваля искусств «На родине Чайковского» продолжил Филипп Копачевский. В сольной части программы недавних концертов в Воткинске и Ижевске пианист исполнил пять пьес из цикла «Времена года» Чайковского и Вторую сонату Рахманинова во второй авторской редакции 1931 года. Логика в избирательности пианиста при обращении к популярному альбому Петра Ильича потребовала объяснений, и обозреватель «ДЕНЬ.org» направился на интервью с любимцем удмуртских меломанов.

Бесконечность, запечатленная в музыке

— Судя по выбору пьес, вас можно назвать «зимним» человеком? — предположил репортер.

— Раньше я всегда играл «Времена года» целиком и музыкальная логика, заложенная Чайковским в этом замечательном сбалансированном альбоме, была ясна. Когда же мне пришлось выбирать отдельные пьесы, я попытался создать собственный мини-цикл, основанный больше на музыкальных деталях и контрастах, нежели на календарном чередовании месяцев. Мне показалось логичным взять «Январь» («У камелька») и «Февраль» («Масленица»). Затем я не мог пропустить, пожалуй, одну из самых знаменитых пьес Петра Ильича «Октябрь» («Осенняя песня»), а после обратился к «Июлю» («Песня косаря»), который, по моему замыслу, должен был выглядеть островком тепла среди холодной поры. Венчать этот мини-цикл я выбрал «Декабрь» («Святки»). Причем у Чайковского «Декабрь» не выглядит как нечто завершающее, конечное. В пьесе «Святки» композитор, образно говоря, «закольцевал» мелодию, и эта повторяемость несет в себе смысл бесконечности времени и переходов природы в свои следующие состояния. Все мы знаем, что Чайковского нельзя было назвать оптимистом, но последний месяц года в его альбоме звучит для меня как раз в оптимистических нотках.

Музыкантская невозможность «работы в стол»

Несколько лет назад Филипп Копачевский говорил, что в личностной и пианистической эволюции ему важно не рассеять набранные качества и таланты. Понятно, что сегодня пианист корректирует приоритеты.

— Для музыканта, на мой взгляд, самым важным является возможность выходить на сцену, — говорит собеседник. — Если композитор, писатель или художник могут «работать в стол» и со временем их творения не утрачивают способность «выстрелить», то для музыканта очень важен постоянный эмоциональный выплеск, потому что свое исполнение он не может «спрятать» в тот же самый «стол». Поэтому всем музыкантам, и себе в том числе, я желаю как можно больше играть на сцене. В то же время для меня очень важно глубже погружаться в музыкальный текст и быть разным. Я имею в виду то, что каждое новое исполнение одного произведения может и должно отличаться от предыдущего. В противном случае для чего людям снова приходить в концертный зал и слушать, к примеру, сонату Рахманинова, если я все время буду играть ее одинаково?

Честный вопрос к сочинительству

Недавний юбилей Мстислава Ростроповича заставил вспомнить, как на старте пианистической карьеры Филипп Копачевский гастролировал вместе с великим маэстро в большом туре по Волге. Музыканты жили на теплоходе, и юный Филипп решился показать мэтру оперу собственного сочинения, либретто которой написал по первой пьесе Мориса Метерлинка «Принцесса Мален».

— Мстислав Леопольдович с благодушием отнесся к моей опере и предложил попробовать написать струнный квартет. Написать его для пианиста было безумно сложной задачей, но я зарядился этой идеей и написал-таки квартет для струнных инструментов в пяти частях. Послушав мой опус, Ростропович похвалил его и сделал новое предложение: «А почему бы тебе не написать 24 прелюдии для фортепиано?» Но вскоре все мое время стало занимать исполнительство, появилось больше концертов. К тому же, откровенно говоря, я сразу понял, что мне гораздо проще играть на сцене самому, нежели слушать исполнение своих сочинений, — усмехнулся Филипп Копачевский. — Когда я выхожу к роялю, зная, что в зале сидят полторы — две тысячи слушателей, у меня наступает предельная концентрация в мыслях и действиях. А вот, например, когда я играл в футбол вместе с Денисом Мацуевым на стадионе в Иркутске (во время фестиваля «Звезды на Байкале»), ощущение публики было совсем иным, хотя на трибунах собрались те же несколько тысяч человек!

— Значит, ваши композиторские опыты остались в прошлом?

— Да. Когда моя музыкантская совесть спросила меня: «Зачем писать то, что никому не нужно и не интересно?», я перестал писать музыку. Не исключено еще и потому, что за редким исключением сочинения современников выглядят очень банально. Хотя продолжают сочинять музыку потрясающие композиторы Антон Батагов, Павел Карманов и Родион Константинович Щедрин.

Интересно, что незадолго до смерти Ростроповича Филиппу Копачевскому позвонила дочь маэстро Ольга Мстиславовна. «Папа хочет передать тебе ноты — это сброшюрованные в один сборник пять концертов Бетховена», — сказала она. Когда ноты попали в руки пианиста, он увидел, что на титульном листе маэстро Ростропович написал историю уникального путешествия этого раритетного сборника от одного музыканта к другому…

Абсолютно субъективное искусство

— Когда вы упомянули имя Щедрина, пришло на ум, что во втором туре XIV конкурса Чайковского в 2011 году среди других произведений вы исполняли его очень интересный «Чайковский-этюд».

— Я играл его не только потому, что это было обязательное сочинение на конкурсе, но и потому, что очень люблю музыку Щедрина. На мой взгляд, его опера «Мертвые души» является абсолютным шедевром! К слову о конкурсах добавлю, что сегодня для меня неинтересна состязательность в музыке. Я не большой поклонник конкурсов. Если знаменитый ямайский спринтер Усэйн Болт пробежал стометровку за 9.58 и стал новым рекордсменом мира, то это круто и объективно — это спорт. Но музыка абсолютно субъективное искусство, которое каждый человек оценивает и воспринимает не только от собственного отношения к нему, но еще и от актуального эмоционального состояния. И одной из главных задач музыканта я вижу умение отвлечь слушателя, чтобы на время концерта он «забыл» о своих заботах и «пошел» за тобой.

Педагогика «своей головы» и «сопротивления материала»

Активный концертный график пока не позволяет Филиппу Копачевскому заниматься преподаванием в полную силу. Между тем в Московской консерватории пианист все же успевает ассистировать своему педагогу — профессору Сергею Леонидовичу Доренскому.

— Мне нравится роль ассистента, потому что если набирать свой класс, то его надо «держать в форме». Это очень ответственно и поглощает все твое время. А вот ассистентское амплуа позволяет мне подавать студентам идеи, которые способны как-то на них повлиять или взывать их к полемике, — рассуждает Филипп Копачевский, который в педагогической технологии использует опыт своего первого учителя в Центральной музыкальной школе Киры Александровны Шашкиной. — Она прекрасно понимает, что после тотальной опеки в школе, поступив в консерваторию, студент быстро потеряется. «Мне не нравится, иди и ищи!» — могла коротко отреагировать Кира Александровна, если я играл неубедительно. Иногда она не объясняла, не конкретизировала претензии, и как раз этот подход переломил мое отношение к собственной игре. Я пытался найти, что не так, почему не так, и благодаря нехитрой методике научился думать своей головой. Когда ты учишься у педагога и речь уже не идет о каких-то технологических вещах, то в общении можно почерпнуть огромный массив информации к размышлению. При этом совсем не обязательно поддерживать позицию учителя и слепо выполнять все его рекомендации, если они претят твоим ощущениям. И я счастлив, что меня всегда окружали педагоги, готовые к «сопротивлению материала». Если это «сопротивление» было убедительным, то они были готовы согласиться с моей точкой зрения!

4:1 в «пользу» столичного «Спартака»

По удивительному совпадению в нынешнем концертном сезоне в Удмуртию друг за другом приезжали… футбольные болельщики столичного «Спартака» — Борис Андрианов, Артур Смольянинов, Денис Мацуев и Андрей Коробейников. Но в очевидном численном гастрольном превосходстве «спартаковцев» «динамовец» Филипп Копачевский не затерялся, и поэтому в разговоре мы технично «разыграли» футбольную карту.

— Могу только поздравить всех поклонников «красно-белых» с тем, что в нынешнем сезоне после длительного перерыва «Спартак» может-таки стать чемпионом России, — дружелюбно улыбнулся пианист.

— В таком случае и вы примите поздравления с возвращением «Динамо» в Российскую футбольную премьер-лигу, — корреспондент блеснул свежими спортивными знаниями.

— Кстати, о футболе, — зажегся пианист. — Минувшей зимой у меня был концерт в Лондоне в российском посольстве. Выхожу на сцену и среди публики замечаю очень известное лицо. Напрягаю память и понимаю: «Это же Алексей Смертин». После концерта мы познакомились и говорили не только об английском и отечественном футболе, тренерском таланте Жозе Моуриньо, но и о музыке. Бывший полузащитник московского «Динамо» и лондонского «Челси» оказался очень интересным человеком, и я всегда рад видеть его на своих концертах…